– Ничего не скажешь?

– А что я могу сказать? – мужчина фыркает насмешливо, но желваки у него ходят нервно из стороны в сторону. – С чего ты вообще взяла, что меня волнуют твои отношения? Мне нет никакого дела до того, с кем ты трахаешься, сестренка.

2. 2 глава

КАРИНА

Я смотрю на него, от удивления широко распахнув глаза, и просто не верю, что он мог так сказать. В голове так и звучит болезненными отголосками: мне нет никакого дела до того, с кем ты трахаешься, сестренка... Да неужели?! Бред! Ложь! Притворство!

Владу всегда было дело до того, с кем я общаюсь, встречаюсь и, тем более, завожу отношения. Когда в мои тринадцать у меня появился первый мальчик, любимый старший брат первым узнал об этом и быстро сдал меня родителям: мол, смотрите, эта засранка гуляет вместо того, чтобы тренироваться! Ох, как же я тогда его ненавидела, как долго мы были в ссоре! И вовсе не потому, что родители запретили встречаться с тем мальчиком – не было такого, они всегда адекватно и с уважением относились к нашему личному пространству, даже когда мы были совсем детьми, – а лишь потому, что от брата я ждала безусловного принятия и поддержки.

Потом, конечно, принятие и поддержка пришли. Я всегда именно Владу рассказывала обо всех своих свиданиях, прогулках под луной, признаниях в любви. Ему же – о ревности, ссорах, расставаниях. Он знал, когда и с кем я лишилась девственности, что мне понравилось, а что разочаровало. Знал, насколько далеко я заходила в каждых своих отношениях... их было не очень много – но все же. Знал все мои тревоги, страхи и сомнения. Давал советы. Радовался за меня. Терпеливо гладил по волосам, когда я плакала у него на груди. Вытаскивал пьяную из ночных клубов. Одному моему бывшему даже набил морду. Эпичная была история. И вот теперь – мне нет никакого дела до того, с кем ты трахаешься?!

– Осталось три месяца, Влад! – выкрикиваю я отчаянно, вскакивая с пола и принимаясь эмоционально размахивать руками. – Три месяца до свадьбы с человеком, которого я люблю, понимаешь?!

– Понимаю, – брат кивает и смотрит на меня спокойно-равнодушно снизу вверх. – Я очень рад за вас с Шурой. Мир да любовь, все дела. Но от меня-то ты чего сейчас хочешь? Может, продолжим тренировку, черт возьми? У нас тур через десять дней начинается, забыла? Или ты стукнулась башкой об пол и окончательно слетела с катушек?

– Ты ведь даже называешь его самым обидным вариантом его имени! – я снова вспыхиваю, продолжая упрямо гнуть свою линию и не собираясь проигрывать в этом, впрочем, совершенно бессмысленном споре.  Но я хочу знать правду, в конце концов! Когда, если не сейчас?! – Чем он тебе так не угодил?! Он ведь тебе не нравится, признай хотя бы это!

– А тебе необходимо, чтобы мне нравились все твои мужики? – Влад морщится, и мое лицо тоже искажается ответной гримасой:

– Издеваешься что ли?! Это не просто мужик, это мой будущий муж!

– Не вижу разницы, – брат пожимает плечами, а потом тоже лениво встает с пола. – Если ты не планируешь продолжать заниматься, то я, пожалуй, завершу растяжку самостоятельно, ты же не против?

– Против! – рыкаю я ему прямо в лицо. – Я хочу, чтобы мы поговорили, Влад!

– Мы говорим.

– Нет, мы ссоримся!

– Это ты ссоришься и орешь на меня, я совершенно спокоен.

– Ты слишком спокоен! Это ненормально! Я не верю, что тебе все равно, за кого я собираюсь выходить замуж!

– Все равно, не все равно... Разве это изменит твое решение?

– Нет!

– И правильно, это твоя жизнь, а не моя.

– Блять, Влад...

Я вдруг понимаю, что чертовски устала от всего этого безумия. Что я больше не хочу спорить. Что я не хочу ни в какой тур. И замуж не хочу. Мой самый родной, самый близкий, самый любимый на свете человек отстраняется от меня – это трагедия, сравнимая по масштабам с Титаником, Чернобылем и одиннадцатым сентября, вместе взятым.