Артумиранс говорила тихо, слова мягко перекатывались над костром. Сольвэ все больше хмурился. Провидица рассказывала все: о квартале в столице, где жила, о том, что Ш’янт потерял тело, но вернулся три года назад, о Первородной, о Клаудии.

О Беренганд.

О том, как мы отыскали единственные пригодные для перехода врата во владениях Черного короля.

На этом месте Сольвэ, кажется подавился, и в его взгляде было уже куда больше любопытства чем опасения.

Артумиранс рассказала о связи, о метке, кое-что из снов. Я не стала утаивать, что Ш’янт нашел оригинальный способ поговорить, а провидица не утаила это от Сольвэ.

Уголек, сидевшая за спиной иномирца, пристально меня рассматривала. Скользила взглядом по груди, искала знак. В глазах – удивление и страх, будто она изучала цепного зверя в клетке. Странную диковинку, что выставили на рынке на потеху толпе.

Было еще что-то такое в ее взгляде, отчего хотелось встать и отвесить девке хорошую затрещину.

Гадливость – вот что.

Будто метка казалась ей каким-то отвратительным насекомым, способным переползти с одного человека на другого.

– Первый проигрыш ничему Ш’янта не научил, – голос Сольвэ надломился.

Иномирец кашлянул и прикрыл глаза, собираясь с мыслями.

Артумиранс склонила голову набок.

– Ему нужна твоя помощь.

– В прошлый раз он справился сам, – Сольвэ только горько усмехнулся и махнул рукой. В глазах застыли тревога и… обида?

– Не справился. – Он повернулся ко мне, хотел что-то возразить, но осекся. – И может не справиться сейчас. Первородная выбрала тот мир не случайно. Я видела. Что-то спит там, ждет пробуждения, и я не верю, что дрянь оставит Рагур’ен в покое. Она вернется сюда и заберет все, что хочет. С новым сильным телом.

Сольвэ поднялся, прошел от стены к стене. Не мог придумать, куда деть руки, и заложил их за спину. Высокий лоб прорезала глубокая морщинка.

– Для врат нужен рецепт, ингредиенты, время и силы.

– С временем у нас, конечно, не очень хорошо, – хмыкнула я и протянула Сольвэ бутылку настойки. – Будь моя воля – я бы пошла к вратам еще вчера, но нет у меня ваших иномирских сил. Я всего лишь человек. Вот и пришлось переться за тобой на край мира.

– Какая честь, – усмехнулся иномирец и поднес бутылку к губам, но отпить не успел. Замер как каменная статуя и прислушался, а через секунду приложил палец к губам и указал на единственную брешь в камнях убежища.

– Кто-то идет, – прошептал он еле слышно.

Переглянувшись с Граци, я отстегнула клинок.

– Оставайся со своей женщиной. – Иномирец качнул головой, хотел пойти, но остановился, когда Уголек схватила его за руку. – Мы сами разберемся.

***

Шорох песка, тихое перешептывание ветра. Легкий скрип. Совсем близко, буквально за изгибом желтой глыбы, где мне пришлось укрыться.

Так скрипит песок под подошвами сапог. Кто-то шел прямо к убежищу, не таился. Не подозревал, что здесь кто-то прячется, просто проверял местность. Исполнял приказ.

До меня долетел шепот Артумиранс. Она готовила врата, чтобы в случае чего сразу же прыгнуть на Красную Тропу. Оставалось только надеяться, что слух у преследователей не такой острый, как у Граци.

Змей постучал тремя пальцами по рукояти клинка, втянул носом воздух. Губы шевельнулись, и я разобрала одно единственное слово.

Ищейка.

Два воина и ищейка. Кто-то забрался в дом Сольвэ и взял их вещи. Разумеется, нет ничего проще, чем натравить на беглецов ищейку. Тогда почему воины даже не прячутся? Неопытны? Или не думают, что иномирец может дать отпор? Или просто идиоты?

Кто их разберет.

Черный палаш привычно лег в руку. Если убить стражников быстро, то они даже не успеют подать сигнал.