Но чудес не бывает, как итог: работы нет, дома нет, семьи нет, здоровья тоже нет.

Нет ничего. Что же тогда есть в остатке?

Когда касаешься пустоты, это не имеет значение.

Хорошо когда едешь куда-то очень далеко, кто-то дома тебя ждёт.

А если никто не ждёт, от слова совсем.

Наверно плохо. Что ж плохо, так плохо. Надо смириться.

Но разве имеет значение, когда стоишь на перепутье всех дорог.

«Жить», что за выражение?

Есть два понятия: жажда жизни, когда человек цепляется за нить существования всеми способами.

Есть усталость от жизни, когда человек кончает с ней разными вариантами.

Не хочет жить, всё тут, что поделаешь с ним, разве в психбольницу лежит принудительная дорога.

Я видел, встречал на пути таких людей.

А неутраченная память, словно воскресший туман из мира мертвых, гнала, гнала по степи табун за табуном черных кобылиц в мозг воспоминания о самом начале путешествии.

Это было год назад.

Тогда удачно подзаработал немного свободных денег.

Пришлось выложиться, пахать круглыми сутками на работе, но деньги того стоили.

Меня потянуло в Африку, поэтому отправляюсь туда поздней осенью, чтобы попытаться найти ответы на несколько вопросов давно мучивших.

Нет, не так: кроме этого, еще имелись две весомые причины, буквально прячущиеся в голове. Они очень важные, по сути, главные аргументы, которые заставляют взвыть внутри себя немым волком, сорваться с места, бежать как неизлечимо ужаленному смертнику на самый дальний край света, туда, где, наверное, заканчивается горизонт. Но об этом чуть позже.

Путешествие не задалось с самого начала.

Билеты подорожали на глазах, деньги обесценивались, проблемы нарастали подобно грязному кому, катящемуся под уклон сизифовой горы.

В общем, кутерьма та ещё.

То нога отнимется ни с того ни сего, то на глазу вспыхнет глазной ячмень, то где-нибудь стрельнет невпопад, заболит до нервных судорог.

По сравнению с икотой, артериальным давлением, сущая мелочь в многострадальном теле.

Вроде не грешил, не материл соседей, не обижал никого, сам не обижался на злые шутки, милостыню подавал тем, кто просил, перед отъездом, хоть несколько рублей, но всё-таки.

Под конец сборов обнаружился парень под дверью.

Юнец, что с него взять. Убежал из дома в поисках лучшей жизни.

Просил помощи.

Взял бы его с собой туда, вдвоем оно всяко веселее в дальней дороге.

Только как, а я не бог, чтобы его уменьшить, в карман спрятать, будто бездомного котёнка.

Да только своих проблем хватает.

Помощь ближнему своему, она такая: двойственная.

Дорога в ад вымощена благими намерениями.

Дал хлеб ему с колбасой.

Под утро он ушел, куда, не знаю.

Дверь не открыл, мало ли что у него, неразумного.

Жестко, но мир жесток, люди достаточно жестоки по сути как звери, несмотря на заверения блаженных экспертов.

Помнится, дело было в Крыму, где по слухам живут самые добрые люди на свете.

Приехал на сломанном автобусе в незнакомый город у моря.

Ночь, темнота, ливень.

Кричу, стучусь в двери, где развешено объявления «сдаётся жильё».

Ноль ответа, ноль внимания.

Да к черту нехорошие воспоминания, надо думать о будущем, или хотя бы о насущном.

Теперь пришла пора спускать ещё один плот надежды, в маленький океан дней, являвшийся моей жизнью.

Ты зачем летишь туда? Спрашивают.

Наверно так нужно, было, и стало.

Африка, что может быть жарче, что можно себе представить.

Зачем? Арабика, отвечаю им.

Свобода. Там нет рабов. Там, они простые, как дети.

Кого-то избили, кого-то сбили, кто-то идёт домой после рабочего дня, кто-то стоит в закоулке магазина, просит милостыню, кто-то молится, кто-то кричит.

Большое видится через призму малого, или на расстоянии.