– Имина! – вновь раздался голос Широ. – Там опасно, плыви к нам!

Собираемые под руководством четвёртого принца плоты оказались брошены, все спешили на лодки. Подтянувшись, я взобралась на палубу и вцепилась в ящики. Женщины не сразу отреагировали на мой призыв помочь, слишком занятые скорбным воем.

– Так и сдохнете здесь, куры тупые, если будете реветь! – в ярости закричала я. – Хватайте ящики, всё, что умеет плавать.

Слов они не разобрали, но верно истолковали интонацию и рёв прекратили. Кто на ящиках, кто на бочках, а большинство, вцепившись в плоты, опустились на воду. Я, как могла, торопила их, нужно отплыть от корабля как можно дальше, прежде чем течение утянет нас на дно.

Я и не заметила, как буря закончилась. Небо прояснилось, ветер утих, море успокоилось. В одной из лодок зажгли фонарь, и все потянулись за ним. От усталости я едва двигалась и, ухватившись за верёвку, лежала спиной на воде. Море нежно укачивало тело волнами, а луны серебрили поверхность воды. Небо перемигивалось звёздами.

– Красиво, – обронила я вслух, чувствуя соль на губах.

Одна из женщин, повернувшись, долго смотрела на меня, чтобы после, молитвенно сложив руки, поклониться.

Когда мы наконец добрались до суши, меня хватило только на то, чтобы выползти на песок, там и остаться. Ни сырость, ни холод не помешали провалиться в зыбкий, нервный сон, который не смогли нарушить ни крики слуг, ни ругань принцев.

– Госпожа Имина Медзё, – пробился через сон знакомый голос.

Плеч коснулась ткань, и это лёгкое прикосновение развеяло сон. Рядом на корточках сидел Керо. Красный до кончиков ушей, он старательно смотрел в сторону, избегая моего взгляда. Неподалёку толпились слуги, пугливо поглядывая в нашу сторону, причитали, но приближаться не смели.

С трудом поднявшись на трясущихся руках, я со стоном медленно опустилась назад на камни. Мышцы тряслись, и руки отказались меня держать.

– Чего тебе, Керо? – прижимаясь щекой к песку, спросила я.

Где-то в глубине сознания прозвенел тревожный звонок, и через темноту пробились мысли, что говорить так с монаршей особой не стоит.

– Благословенен будь ваш путь, девятый принц, – протянула я, впрочем, всё так же без должного почтения. – Позвольте мне и дальше пребывать в темноте.

– Широ беспокоится, просил разыскать вас, – ковыряя камни, произнёс мальчишка и покосился на слуг. – Сможете идти или попросить слуг отнести вас?

Нет, кататься на чужом горбу мне не хотелось. Собрав остатки сил и гордости, я со стоном поднялась и, сев на колени, запахнула халат. Это оказалась знакомая бледно-голубая накидка с шестиугольником на груди. Приятно, хотя по местным меркам должно быть жутко неприлично.

Корабль сел на мель не так далеко от берега, как показалось ночью. Примерно треть корабля возвышалась над водой, словно издеваясь над вчерашними усилиями и паникой.

Пока я грела камни, слуги успели разбить небольшой лагерь. В центре возвышался большой красный шатёр, над которым гордо реял флаг с золотым драконом. Над жаровнями поднимался пар, полевая кухня готовила поздний завтрак для принцев. Между деревьев натянули верёвки, вывесив сушиться одежду.

Вид лагеря невольно вводил в ступор. Для всего этого скарба лодок хватило, а для менее удачливой части слуг нет?

Наше шествие через лагерь не осталось незамеченным. При виде принца, слуги бросали все свои дела и либо кланялись в пояс, либо падали прямо на грязную землю.

На меня косились, но едва я поворачивалась в их сторону, немедленно отворачивались, опуская взгляд.

– Имино’медзё, – шептали они за спиной.

Шестой и восьмой принцы сидели в главном шатре, греясь вокруг жаровни. Помятые, лохматые, жалкие, они кутались в одеяла и грызлись между собой, но наше появление заставило их смолкнуть.