Все, что произошло сегодня, было странно и неожиданно и совершенно не укладывалось пока в привычное представление о моей собственной жизни. Я всегда знала, что в самом крайнем случае могу позвонить своему бывшему тренеру, который ко мне очень хорошо относится. И попросить у него помощи. Или хотя бы поговорить с ним. Я никогда сама ему не звонила. Звонил он. А теперь? Как будет теперь? Когда он так обиделся на меня. Может, нужно была все-таки у него остаться, и я просто-напросто все усложняю и идеализирую? И представляю жизнь совершенно не такой, как она есть? А жизнь именно такая, как рассказывают наши девочки, которые все уже испытали в тринадцать-четырнадцать лет, ничему не удивляются, всё знают, ни во что не верят и мечтают встретить сына самого богатого человека нашей области. Или хотя бы сына какого-нибудь депутата. Понятно, зачем. Чтобы перестать думать, как дожить до стипендии, если до нее еще две недели, а у тебя – триста рублей долга.

Но не могла же я из-за этого остаться у Виктора Сергеевича? Никакой любви я к нему не чувствовала, просто симпатию. Наверно, одно с другим не спутаешь.

Я помню, как влюбилась в сына своего шефа, Анны Михайловны, которая писала мне около года, а потом однажды приехала познакомиться лично и привезла своего сына, моего ровесника, Андрея. Я увидела его, и что-то покачнулось у меня в голове. Или это покачнулось небо у меня над головой? Я никогда не забуду тот момент.

Анна Михайловна уехала в тот же вечер, очень разочаровавшись мной и всем увиденным в нашем детском доме. Постарался тогда Паша Веселухин, который орал непотребности и глупости, рассказывал то, чего никогда не было – о Викторе Сергеевиче и обо мне. Просто он своим чутьем что-то сразу понял, не головой (умом он вообще ничего не понимает), и сделал все, чтобы Анна Михайловна увезла Андрея.

Не знаю, почему Андрей не нашел потом меня ВКонтакте. Возможно, он не знал моей фамилии, ведь мать могла ему и не сказать. Или все-таки мать сумела его убедить, что я очень плохая девочка и надо обо мне забыть.

Сама Анна Михайловна через какое-то время написала мне одно письмо, когда я была в больнице, упав с крыши из-за Паши. И я коротко ей ответила, что у меня все хорошо. На этом наша дружба с ней и закончилась. Шефство – это удивительная вещь, которую кто-то придумал для детдомовских детей. Кто-то хороший. Только он не учел одного. То, что мы пишем о себе в письмах и какие мы есть на самом деле – это разные вещи. А может, и учел. Просто найти способ помочь ребенку, который на самом деле никому не нужен вообще, очень трудно. Кучи канцтоваров и моющих средств, которыми нас вдруг раз в год заваливали, мешки со старой одеждой и обувью – это совсем не то. Мы не виноваты, что у нас так в жизни произошло, но ведь и те люди, которые нам хотят помочь, тоже ни в чем сами не виноваты. Виновата жизнь и удивительный божий промысел, по которому одному достается все, другому – многое, а третьему – вообще ничего.

Я часто об этом думаю. Чтение русской классики очень способствует таким размышлениям. Несправедливость – это главный закон жизни. И надо уметь жить и быть счастливым, несмотря на него. С какой бы стороны удачи ты не находился. Я лично для себя это давно поняла.

Виктор Сергеевич написал мне одно сообщение, пока я ехала в автобусе. «Забудь. В понедельник жду на танцах. Твой В.» Я подумала, что он еще выпил наливки, поэтому ему уже не так обидно и все произошедшее кажется теперь ерундой, возможно, даже смешной ерундой. Хотя когда я уходила, он смотрел на меня очень недобрым взглядом. Странно. Никогда не думала, что однажды такое у меня может произойти с моим бывшим тренером. Потому что все-таки надеялась, что главное в его отношении ко мне – это человеческое, а не мужское.