– Не из-за меня, говоришь? А из-за кого же тогда? Что-то я не вижу, чтобы рядом с нами еще кто-то был, – шепнул на ухо, склонившись над ней ниже.

Очень старался, чтобы голос звучал безразлично, но не вышло. Гнев просачивался в слова. Слова, которые он вообще не собирался говорить! Но не сдержался. Как и не удержался от того, чтобы опять приласкать охренеть какую влажную плоть пальцами. С девичьих губ сорвался тихий стон, который Валентина поспешила оборвать, но… поздно! И после этого она еще будет утверждать, что не для него?

– А что, чтобы кого-то хотеть, нужно обязательно, чтобы этот кто-то был рядом? – попыталась оправдаться. – Есть, знаешь ли, мужчины, которые способны возбудить женщину даже на расстоянии. Достаточно просто о них подумать.

«И это не ты», – повисло недосказанным.

Наверное, это должно было его разозлить. И разозлило. Но желание чувствовать ее было выше любого гнева. Она и сама, пусть и молчаливо, а подавалась навстречу его действиям. Особенно когда мужские пальцы подцепили край трусиков и отодвинули в сторону, чтобы в следующий миг погрузиться во влажную плоть.

– По-прежнему утверждаешь, что не из-за меня? – уточнил, ощутив, как мягкие стенки обхватили его.

И как же охрененно это ощущалось!

– Ах-халая, ты спятил? – выдохнула Валентина, ногтями царапая серебристый металл. – Мы же на людях.

Да, где-то на задворках сознания Тенгиз тоже об этом помнил. Где-то очень глубоко. Но ему было плевать. Как вообще можно о чем-то думать, когда лежащая под ним бестия буквально течет на его пальцы, подается навстречу и уже почти не сдерживает стоны, которые ему просто необходимо слышать? Слышать и знать, что ее по-прежнему кроет не меньше его самого. Что, если он сейчас вставит в нее свой член, она не будет сопротивляться, а примет всего без остатка, как прежде. Как принимала сейчас его пальцы.

Ладонь с ее шеи сместилась ниже, ведя линию вдоль позвонков, отчего девушка невольно прогнулась в спине, больше не в силах сдержать стон. Да, это был тот самый запрещенный прием, он помнил, насколько чувствительно Валентина всегда реагировала на подобную ласку, но не жалел. Да и зачем, если обоих все устраивает? Она и вовсе выпрямляется на руках, прижимаясь к нему вплотную, и Тенгиз тут же зарывается лицом в пушистые волосы, глубоко вдыхая тонкий ягодный аромат шампуня, покусывая тонкое плечо.

– Тенгиз, – выдыхает Валентина, сжимая ладошки в кулачки, одновременно с тем, как начинают сокращаться ее внутренние мышцы на очередном толчке.

Он сам в шаге от того, чтобы расстегнуть молнию на брюках, достать давно ноющий член и заменить им свои пальцы.

– Не здесь, – как читает его мысли Валентина. – Тенгиз, не здесь.

Твою мать! Она права. Тысячу раз права. Но как же сложно отстраниться. Отпустить ее. Хотя бы на миг. Не говоря уже про долгие-долгие минуты, что они будут идти и подниматься на двенадцатый этаж элитной высотки.

Тенгиз не знает, откуда берутся эти силы, но он все же отступает. Разворачивает девушку к себе лицом, внимательно вглядываясь в затуманенный страстью взгляд.

– Ты же не решила так вновь попытаться сбежать? – уточнил в ее раскрытые губы.

Шумный выдох опалил его собственные.

– Я похожа на ту, кто сейчас способна думать о таком?

На мужских губах расплылась ядовитая усмешка, но вслух он ничего не стал говорить. Просто поправил на своей непокорной ведьме одежду, подхватил на руки и понес в сторону подъезда.

Он спятил! Однозначно! Иначе ничем не объяснить, почему, вопреки всем внутренним установкам, он сейчас тащил в свой дом ту, которую пообещал себе больше никогда даже на порог не пускать. Но и отпустить не мог. В мозгах вообще не осталось ничего, кроме желания поскорее добраться до нужного этажа и остаться наедине с Валентиной. Он едва до лифта дотерпел, куда втащил свою добычу, едва не забыв нажать на кнопку стоп, когда тот начал движение. Прижал девушку спиной к стене, вынудив обнять себя стройными ножками, впиваясь в пухлые губы голодным поцелуем. На осторожность не осталось ни сил, ни желания. Лишь бы поскорее вновь почувствовать тепло и влагу между ее ног. Но уже не пальцами.