– Прости, что заставила тебя заговорить об этом, – сказала Сакс.

Наступило неловкое молчание. Уже больше года молодая женщина была учеником и напарником криминалиста, а в последнее время она стала и его другом. Иногда Сакс даже оставалась у него на ночь. Она спала на диване в гостиной или, как целомудренная старшая сестра, забиралась к нему в просторную двуспальную кровать. Но разговоры в основном велись о методах научной криминалистики. Райм убаюкивал молодую женщину рассказами о серийных убийцах и неуловимых ворах-домушниках. Оба старались избегать личных тем. Вот и сейчас Сакс ограничилась банальным: «Представляю, каково тебе было».

Райм отмахнулся от сочувствия, тряхнув головой. Он уставился на голую стену. Когда-то вся комната была увешена художественными репродукциями. Их давным-давно сняли, но криминалист постоянно играл в игру, проводя взглядом мысленные линии между остатками липкой ленты. Сейчас у него получилась кривобокая звезда, которой не удалось все же заслонить перед глазами Райма жуткую картину обезображенного взрывом места преступления, обугленных, изуродованных тел его помощников.

– Тот тип, что нанял Танцора, он что, решил вдруг его заложить? – спросила Сакс.

– Прямо-таки горел желанием. Но он мало что мог нам рассказать. Деньги и инструкции он опустил в указанный ему почтовый ящик. Лично они ни разу не встречались. – Райм набрал полную грудь воздуха. – Но самое страшное заключалось в том, что банкир, заплатив за устранение конкурента, потом передумал и решил отменить заказ. Нервы не выдержали. Но он так и не смог связаться с Танцором. Впрочем, это все равно не имело значения. Танцор с самого начала предупредил его: «Об отмене задания не может быть и речи».

Затем Селитто вкратце рассказал Сакс о деле против Филипа Хансена, о свидетелях, видевших его ночной вылет, и о вчерашней бомбе.

– Кто оставшиеся свидетели? – спросила она.

– Перси Клэй, жена этого Карни, погибшего в авиакатастрофе. Она президент компании «Гудзон-Эйр». Ее муж был вице-президентом. Третий свидетель – Бриттон Хейл, летчик той же компании. Я послал к ним домой нянек – присматривать за ними.

– Я уже связался с Мэлом Купером, – сказал Райм. – Он будет работать в лаборатории на первом этаже. Дело Хансена ведется в сотрудничестве с федералами; Бюро будет представлять Фред Деллрей. Если понадобится, он выделит для защиты свидетелей специальных агентов и охраняемый дом.

Отключившись от того, что начал говорить Селитто, Линкольн Райм снова погрузился в воспоминания. Перед глазами снова встала картина помещения, развороченного пять лет назад взрывом бомбы, которую оставил Танцор.

Воспоминания: мусорная корзина, раскрывшаяся от взрыва, словно черная роза. Запах взрывчатки – удушливая вонь, нисколько не похожая на аромат дыма от костра. Растрескавшаяся от жары краска на обгоревшем дереве. Обугленные трупы экспертов, скорчившиеся, застывшие в неестественных позах… От этих жутких картин Райма спасло жужжание факса. Джерри Бэнкс выхватил из машины первый лист.

– Протокол осмотра места падения самолета, – объявил он.

Райм жадно повернул голову к факсу:

– Мальчики и девочки, пора за работу!

Мыть. Мыть тщательно.

«Солдат, у тебя руки чистые?»

«Стараюсь, сэр!»

Коренастый мужчина лет тридцати с небольшим стоял в туалете кафе на Лексингтон-авеню, поглощенный своим занятием.

Тереть, тереть, тереть…

Прервавшись, мужчина огляделся вокруг. Похоже, никому нет дела до того, что он торчит здесь уже десять минут.

И опять тереть, тереть…

Стивен Колл осмотрел кожу на руках, крупные красные костяшки пальцев.