РУСЛАН (подходя к нему и бросая купюру в шляпу). Ещё как заметны. Они нынче правят бал. Впрочем, как и раньше. Понял?

ГИТАРИСТ. Да уж как не понять… Это и дураку понятно. (Смеётся.)

РЕЖИССЁР. Странно, какое-то шизофреническое раздвоение общественного бытия. На самом верху не устают повторять, что все общественные процессы должны протекать под самым пристальным вниманием прессы.

РУСЛАН. Да вы что, ребята, с Луны свалились, что ли, или с другой планеты?

РЕЖИССЁР. Да в общем-то мы до сих пор занимались производством документальных фильмов по грантам. Это первый наш опыт работы для наших производителей.

РУСЛАН. Вот и ищите гранты. С ними проще. Там есть сложившиеся профессиональные критерии оценки. А здесь – жалует царь, да не милует псарь. Когда появилась эта поговорка? Лет двести, а то, может, и больше тому назад. С тех пор ничего не изменилось.

СЦЕНАРИСТКА. Так уходите совсем. Это же какая-то трясина. Вас тут засосёт по самую макушку. Займитесь, пока не поздно, чем-нибудь другим.

РУСЛАН. Чем?

РЕЖИССЁР. Да хоть землю копать.

РУСЛАН. Землю копать я не умею…

Расходятся. Режиссёр и сценаристка садятся в машину, Руслан ныряет в метро.

Руслан медленно, старческой походкой бредёт к дому. Вдруг слышит какие-то вопли, улюлюканье. Поднимает голову. Навстречу ему катится какая-то серая масса. Впереди бежит мальчишка лет 16. Глаза, обезумевшие от страха. За ним гонится шпана.

Мальчишка прячется за спину Руслана. Справа к Руслану приближается злой губастый и ушастый подросток. Руслан подставляет ногу – и тот летит по асфальту. Слева подлетает другой. Его постигает та же участь. К Руслану подлетает третий, самый старший из всего этого кодла. Лет 14–15. Видно, заводила, рыжий, конопатый, с маленькими злыми глазками и большим носом.

РЫЖИЙ. Тебе чё, в натуре, жизнь надоела?!

Руслан неуловимым движением хватает его за нос и зажимает в кулаке.

РЫЖИЙ (визжит). Ты чё, в натуре, больно!

РУСЛАН. А ему не больно?!

Шпана застывает в шоке. Очевидно, они в первый раз видят своего главаря в таком незавидном положении.

РЫЖИЙ. Ой, больно, ты же мне нос оторвёшь!

РУСЛАН. И оторву, если ты, дерьмо собачье, ещё хоть раз тронешь этого парня. И не просто оторву, а размажу по асфальту. Понял?

РЫЖИЙ. Ой!.. Понял! Понял!

Руслан швыряет его прочь, и тот падает на руки своих корешей.

РУСЛАН. А ну брысь, шпана!..

Все моментально разбегаются в разные стороны.

РУСЛАН. Тебя как зовут?

ПАРЕНЬ. Тёма.

РУСЛАН. А меня Руслан. Ну что ж ты, Тёма, даёшь себя бить?

ТЁМА. Так их много, а я один.

РУСЛАН. Ну и что, что ты один. Это – кодло, наглое и трусливое. Ты в таких случаях выделяй главного фраера и бей его беспощадно.

ТЁМА. Я не могу. Я боюсь.

РУСЛАН. Чего боишься?

ТЁМА. Я не знаю, куда бить.

РУСЛАН. Неважно, куда. Главное – оглушить и вывести из строя.

ТЁМА. А вдруг я ему глаз выбью?

РУСЛАН. Тогда бей по носу.

ТЁМА. А если я ему нос сломаю?

РУСЛАН. Экий ты пацифист! Тогда отцу скажи. Пусть с ними разберётся.

ТЁМА. Нет у меня отца.

РУСЛАН. Оно и видно. Маменькин сынок. А отец-то где?

ТЁМА. Не знаю.

РУСЛАН. А мать?

ТЁМА. Сбежала с каким-то хахалем, когда я ещё совсем маленький был.

РУСЛАН. С кем же ты живёшь?

ТЁМА. Жил с бабушкой, а теперь – с тёткой.

РУСЛАН. Суду всё ясно.

Подходят к гаражам. Руслан открывает дверь гаража. Входят внутрь. Тёма свистит от удивления. Перед ним сверкающий хромом и чёрным лаком роскошнный древний лимузин.

ТЁМА. Это твоя машина?!

РУСЛАН. Моя. Нравится?

ТЁМА. Не то слово! Откуда она у тебя?