Фрэнсис Эйверитт рассмеялся.

– Не беспокойтесь. Я пью его на протяжении вот уже двадцати лет и как видите здоров. И планирую прожить как минимум столько же.

Эйверитт забрал бутылку и поставил в сейф, расположенный между двумя полками, доверху заставленными книгами. Натан окинул взглядом ряды, каждая книга стояла смирно, как солдатик, гордо выпятив корешок. Ему стало любопытно, что может храниться у такого человека, как Фрэнсис в коллекции.

Натан встал с кресла и прошелся по просторной гостиной. Мистер Эйверитт любезно зажег свет, так как все это время комнату освещали разожженные угли камина.

– У вас впечатляющая коллекция, – проговорил Натан. – А тут, что у нас… Филипп Пулман «Северное сияние». Это же самое первое издание!

Он повернулся к мужчине и с нескрываемым восхищением добавил:

– Где вы его раздобыли? Позвольте… я взгляну.

Натан протянул руку к книге, но мистер Эйверитт раздраженно возразил.

– Нет-нет! Не стоит их трогать! – а затем уже спокойнее. – Понимаете… эти книги… все что у меня осталось от Линды. Когда мы только с ней познакомились, полка была пуста. Сколько лет прошло…

– Извините, – сказал Натан и вернулся в кресло.

– Ничего, – ответил мужчина. – Я понимаю ваше желание. Будь на месте книг коллекция редких сигар, я бы не сдержался. Кстати, о сигарах.

Мужчина потянулся к столу и взял небольшую коробку. Он вытащил сигару и протянул. Натан не отказался.

– Между прочим одни из лучших, – заметил мистер Эйверитт.

Натан не мог взять в толк, чем было вызвана данное высказывание. Для него, она выглядела самой обыкновенной.

Когда в комнате загорелись два горящих светлячка, а воздух наполнился целым букетом запахов, в нем смешались нотки древесины и шоколада, приправленные кофе и чем-то таким тонким, что никак не удавалось понять. И Натан должен был признать, что ошибался, в этом действительно было что-то особенное.

– Должно быть крепкая штука, этот ваш немецкий виски, – сказал он, когда почувствовал, что начал пьянеть.

Мужчина только довольно улыбнулся.

– Вы кажется, что-то хотели мне сказать.

Эйверитт отложил коробку и внимательно посмотрел на Натана, словно проверял, можно ли ему доверять.

– К-х-м…К-х-м… Ну хорошо! Не будем оттягивать. Кое-что я действительно о вас знаю.

– Так расскажите же, – настаивал Натан

– Только постарайтесь забыть о том, что это я вам рассказал! – произнес мужчина, делая ударение на слове я и поглядывая в окно.

– Да что ж вы такого знаете, мистер Эйверитт?

– А вы для начала выслушайте, – сказал он.

Фрэнсис допил разом остатки виски в своем стакане, затем провел рукой по усам и закинул ногу на ногу, из-за чего одна из брючин задралась, и Натан заметил синюю сеточку вен, окутавшую лодыжку. Он начал спокойным, едва не шепчущим голосом, из-за чего Натану пришлось слегка наклониться вперед.

– Отец тогда был помощником шерифа. В то время округ Валевут, был самым спокойным округом во всей Калифорнии.

На улицах Уэллстона всюду был слышен детский смех, тогда как матери спокойно сидели дома и не боялись, что с их ребенком что-то случится.

Но осенью семьдесят третьего все изменилось. Ричард Эйверитт, так звали моего отца, спокойно обедал на кухне, когда по рации сообщили о пропаже ребенка. Он никогда ее не выключал, даже на выходных.

Я тогда сидел рядом и слышал все собственными ушами. Отец собрался и ни говоря ни слова уехал. Вернулся он поздно ночью. Его ботинки были полностью облеплены грязью, а одежда сырой от пота. Тогда я и узнал о пропажи семилетней Сэнди Колман. Повторяю, город у нас маленький и спустя какие-то пару часов, все только об этом и говорили.