– Ой, не знаю, – ответила Фелис. – Думаю, мне надо выпить аспирин и опять прилечь.

– Да, думаю, стоит.

– Сочувствую насчёт Коди, – произнесла она. – Я и предположить не могла, что он гонщик.

– Я тоже об этом не знала, – сухо ответила я. – Но я выясню это. Через его друзей.

– А ты уверена, что они в курсе? Может быть, они вообще об этом ничего не знают, как и мы?

– Но попытаться в любом случае нужно.

– Да, ты права. Помощь нужна?

– Нет, я сделаю это сама, но спасибо. До завтра, Фелис.

– Пока, Лия. Люблю тебя.

– И я.

Отложив телефон в сторону, я уставилась в окно. День только начинался, утреннее солнце освещало крыши домов и деревьев, вдалеке виднелись величественные горы.

В природе всегда есть какой-то порядок, какая-то гармония. Мы же, люди, вечно находимся в каком-то хаосе, неопределённости, беспорядке, который создаём сами, или же хаос сам находит нас. Мы выплёскиваем этот хаос наружу, в природу, надеясь освободиться, и природа воспринимает всё, восстанавливается, мы же – нет.

Весь оставшийся день, воскресный день, я провела дома. Я ни с кем не разговаривала, кроме родителей, которые вернулись домой около трёх часов дня. Они провели всё утро в полицейском участке и на месте аварии, куда обычно не пускают родственников, но мой папа был довольно известным человеком в городе. Его многие знали.

– Как ты, милая? – спросила меня мама, когда я пила молоко на кухне. – Выспалась?

– Я в порядке, – спокойно ответила я. Мама не заметила моей лжи.

– Чем думаешь заняться сегодня? Пойдёшь гулять с тем красавчиком, Блэйком? – она подмигнула мне, и я непроизвольно улыбнулась. Я не могла контролировать свои чувства. Тело реагировало само.

– Нет, я думаю провести вечер дома. Надо сделать домашнее задание и подтянуть биологию к будущей олимпиаде после каникул, – солгала я, хотя сама просто хотела валяться в постели и смотреть фильмы или читать. Или закутаться в плед и смотреть в окно с чашкой какао с зефирками. Я чувствовала, что просто должна провести этот день одна.

– Хорошо, делай, как считаешь нужным.

Мама поднялась наверх, а я подозвала папу.

– Как она? Держится? – спросила я тихо. Мама умела отлично маскировать свои чувства, если хотела.

– Да, но я не уверен, что с ней всё в порядке. Она очень переживает за Коди, – ответил папа. – Мы все переживаем.

– Что сказала полиция? Что случилось на месте аварии?

– Шериф предполагает, что Коди участвовал в гоночном заезде и не справился с управлением на высокой скорости. Его машину выкинуло через бетонное ограждение на дороге к северу от Боулдера. Мы были там. Чудо, что он вообще выжил. Его пассажиру не так повезло.

– Пассажиру? – переспросила я, приподняв бровь.

– Девушке, которая была с ним на первом сиденье. Они вместе попали в аварию.

– И что с ней? Она в больнице?

– Она погибла, Лия, – сухо ответил отец, и я смолкла. Новая смерть в этом городе. В прошлом году разбились насмерть близнецы Джастис, Лео и Теодор, выпускники. Причину их аварии так и не установили.

– А известно, кто была эта девушка? – мне хотелось знать, кто же она, и что она делала с моим братом в тот вечер.

– Не знаю, тело ещё на опознании, но это кто-то из школы.

После этого я перестала донимать отца вопросами и вернулась к себе. Весь день я провела за выполнением домашнего задания, чтением романа «Джейн Эйр», так соответствующего моему настроению, и размышлениями о своей жизни на кровати и подоконнике.

Вечером я написала Кристине письмо. Ответ на прошлое письмо я отправила в середине сентября, и в том письме я описывала, как же всё в моей жизни замечательно. Письмо же, которое я писала ей сегодня вечером, было полно боли и невысказанных слов. Я описала ей все последние события, описала то, что у меня с Блэйком, рассказала про Коди. Я попросила её приехать ко мне на каникулы, так как она была словно бальзам на мою душу.