– Чем займёмся? – спросил меня Блэйк. – Ты будешь пить?

– Не знаю. Не особо люблю алкоголь.

– Я тоже, – он немного улыбнулся. – Тогда пошли поищем что-нибудь из еды. Умираю с голоду.

– Я тоже, – дома я не ела, а последний приём пищи был во время ланча в школе. – Только я поведу. Ты же не знаешь тут ничего.

– Да, давай, – он дал мне свою руку, и я повела его через толпу по направлению к кухне.

У Фелис был частный дом и довольно просторный. Он отличался от моего – в интерьере её дома преобладал традиционный американский стиль 90-х годов, перекликаясь с современной техникой и цветовой гаммой.

На кухне было тише. Я открыла высокий серебристый холодильник в поисках еды. Родители оставили Фелис салат цезарь, куриные крылышки и лазанью, но гостей интересовала, по большей части, выпивка, пунш и закуски.

– Цезарь, курица или лазанья? – оглянулась я из-за дверцы холодильника на Блэйка. Он занял место на высоком стуле за стойкой.

– Лазанья, – ответил он.

– Тогда и я тоже, – я вынула из холодильника противень с лазаньей и открыла духовку. – Только разогрею сейчас. Подожди пять минут.

– Да я и холодную могу есть.

– Но тёплая всё же лучше. И вкуснее, – сказала я и села на стул рядом с ним. – Мама Фелис готовит очень вкусную лазанью. Моя мама даже попросила как-то взять у неё рецепт.

– А что ты любишь из еды? – вдруг спросил он. – Сладкое нравится?

– О-о-о, да я обожаю сладкое! – воскликнула я. – Та ещё сладкоежка.

– Все девчонки сладкоежки. Хотя бы большая часть из вас. Это всё природа постаралась, – помедлил он. – У женщин в десять раз больше тяга к сладкому, чем у мужчин. Всё потому, что женский мозг более чувствителен к еде, в которой содержатся жиры и сахара, и бороться с пристрастием к мучному и сладкому так сложно.

– М-м-м, я не знала, – улыбнулась я. – Значит, во всём природа виновата, а не я такая сластёна. Буду знать, как себя оправдать!

Мы оба усмехнулись, и я вновь ощутила, что желудок начинает делать сальто.

– Мне кажется, что уже всё, – кивнул он на духовку, и я, взяв в шкафу прихватки, достала противень с лазаньей. – Дай мне лопатку и тарелки. А то ты всё сама да сама.

– Окей, вот, – я протянула ему две тарелки и лопатку, в очередной раз опьянённая его галантностью.

– Тебе сколько? – спросил он, указывая на лазанью. – Сильно голодная или нет?

– Что-то среднее, – пожестикулировала я рукой в воздухе, наблюдая, как он выкладывает кусок. – О, хватит! Благодарю.

Блэйк закончил манипуляции с лопаткой, а я взяла две вилки из выдвижного ящика, и мы сели за еду.

– Ты была права, – произнёс он, жуя. – Отличная лазанья.

– А то. Ты ещё не пробовал капкейки от мамы Фелис. Там вообще на седьмое небо улетишь, – улыбнулась я ему.

Закончив есть, мы выпили по стакану пунша. Фелис явно добавила в него водку или что-то ещё из алкоголя.

Мы пошли в гостиную и нашли там Камиллу с Максом. Макс сидел на диване, Камилла полулежала на нём. Макс разговаривал с друзьями по команде.

– О, вот и наш новый член команды! – воскликнул Макс, увидев нас. Я села в кресло, а Блэйк встал рядом.

– О чём болтаете? – поинтересовался он.

– Тебя взяли в основной состав, друг, – ответил Макс. – Со следующей недели ты официально в команде. Тренировка после занятий в три. Не опаздывай.

– О, круто! Спасибо, Макс, – Блэйк пожал ему руку, явно обрадованный этой новостью.

– Скажи спасибо себе. У тебя хорошая подготовка, и играешь ты здорово, целеустремлённо. Нам такие люди нужны, – ответил Макс, а я посмотрела на Камиллу. Она была уже немного пьяна и медленно потягивала из пластикового стакана напиток. Камилла умела пить, в отличие от Фелис, и всегда вела себя более-менее адекватно. Алкоголь лишь обострял её вспыльчивость – не стоит злить её в обычной жизни, а когда она пьяная, так тем более. А уж если кто-то обидит её друзей…, то всё, берегитесь.