Длинные волосы немного растрепаны, в глазах боль и отчаяние. Свободное платье марунового цвета. На груди четки-бусы, на них медальон с портретом. Вера присмотрелась – это мала. Такие бусы носили все последователи Ошо – нео-саньясины.

Машина остановилась, Вера вышла и пошла прямо навстречу девушке. Та продолжала стоять, не двигаясь с места.

– Кто ты? Почему здесь? Что-то случилось?– Вера не слышала собственного голоса, ей казалось, что она задает эти вопросы у себя в голове, не более того, однако девушка ответила:

– Я – Нирвана… Я была с ним много лет. А потом узнала, что скоро он должен уйти, умереть… Сначала я не верила. Потом пыталась принять смерть, как он меня учил…Но не смогла. Вот ты – сильная. Ты смогла пережить смерть любимого… не я. Я решила уйти сама. Раньше… и ушла…

– У Ошо была подруга, Нирвана…– Вера чувствовала и не чувствовала свое тело одновременно. Это очень удивительное состояние. Вроде бы ты есть, а вроде бы и нет.

– Да, это я…– девушка продолжала смотреть вперед, как сквозь Веру.

– А здесь ты как? Как оказалась?

– Я пришла к тебе…

– Зачем?

– Рассказать, предупредить, научить…

– Чему? Что я должна узнать?

– То, что он был прав, когда говорил, что смерти нет. Что ее нужно праздновать, как освобождение. То, что всю боль нужно прожить сейчас, пока ты живешь в этом физическом мире. Прожить и отпустить, а не нести с собой. Знаешь, любая боль, остается в нашей памяти и после смерти. У нас есть время только на земле. Чтобы отпустить. И принять. Отпустить обиды, тяжесть, сомнения, страдания. И принять смерть. Как освобождение. И тогда оно действительно случится…

– А ты? Ты смогла?

– Нет… не смогла…я унесла свою боль сюда…

Вера закрыла глаза, с силой тряхнула головой и вдруг поняла, что она продолжает сидеть в машине, которая на скорости входит в новый серпантин…С гор опускался туман и дорогу было видно все хуже. Гай заметил ее обеспокоенный взгляд:

– Не волнуйся, он опытный водитель. Торопится, скоро спустится туман, будет совсем плохо видно.

Он не успел закончить, как крупные капли дождя забарабанили по крыше джипа. Водитель снизил скорость. Машина с перевала спускалась вниз.

«Мне все это просто привиделось, оказывается. Или приснилось? Но я ведь не спала…»

…Дверь в гостиницу, куда их поселили в Ньяламе, тоже была занавешена традиционным тибетским покрывалом. Вся группа собралась внизу в большой комнате, которая служила одновременно и столовой и гостиной и жилой комнатой для хозяев. В центре был сооружен очаг, вдоль стен – лежаки, на которых можно спать и сидеть. Отапливалась только эта комната, а комнаты, в которых их расположили на ночлег, не отапливались вообще. Поэтому они были сырыми, промозглыми, с ажурной зеленой плесенью по углам.

– Удивительно, что сумка осталась на месте – комментировал происшедшие события Егор – но тебе, Макс нужно быть более осознанным и ответственным. Ведь из-за тебя чуть не пострадала вся группа…

– Да понял я, понял – Макс терпеть не мог, когда ему читали мораль.

– Ой, ребята – перебила их Тата – а вы здесь туалет видели? Тихий ужас! Раковины грязные и вонючие… а на дверях кабинок фломастером написаны правила пользования… Куда поворачиваться лицом и как сливать ковшиком.. Это даже не девятнадцатый, это шестнадцатый век… Вера, ты это видела?

– Нет, не видела пока. Но могу себе представить. Да мне и комнаты нашей хватило. Но меня это не удивляет, я часто бываю на востоке, многое приходилось видеть.

– Да – вмешался Бхола – восточные страны, это как проверка на прочность… Кто-то видит здесь грязь, нищету, а кто-то величие храмов и духовное богатство.. Как там, в Библии: по вере вашей и воздастся вам. Правильно? Я ничего не путаю?