– Только времена сильно изменились! – в разговор вступил Арес. – От первых христиан и их последователей ничего уже не осталось. Никто не убивает за веру и уж тем более не готов за неё умереть. Они нравственно всеядны, а их система хаотична. Внутренне люди безбожно слабы и тщеславны, хотя и хотят казаться друг другу благородными и доблестными. Они слабы как никогда и ведо́мы. Достаточно лишь слегка встряхнуть их жалкий мирок, показать, кто на Небе и на Земле хозяин. Уран с Плутоном уже посодействовали созданию ядерного оружия. Оно попало глупым людям, словно граната – в руки обезьянам. Человечество на грани войны всех против всех, и я с удовольствием поплясал бы на окровавленных телах погибших, уж поверьте. Но этот танец оказался бы последним.

Афродита с благодарностью посмотрела на Ареса. Его слова придали ей сил, и она вновь заговорила:

– Есть надежда вернуть прежний мир. Ихор просыпается и пускай ещё очень слабо, но всё же бьётся в жилах людей! Некоторые из эллинов пытаются связаться с нами. Я покажу вам новых язычников. Они провозглашают себя этническими верующими и распространяются повсюду. Намного быстрее, чем в своё время христиане. Им не нужны доказательства, они верят, потому что помнят!

Гера властным жестом подняла ладонь, чтобы прекратить речь Афродиты:

– Ты напрасно тратишь время. Ты сильна, но недостаточно умна и прозорлива. Любовь затмевает твой разум.

– А я предлагаю голосование! – Гермес спрыгнул с дерева, где всё это время с восторгом и ликованием наблюдал за разворачивающимися событиями. – Кто за то, чтобы поддержать прелестную Афродиту и спасти смертных? Кто согласен явиться к ним в людском обличье? Прошу поднять руки!

Глава 6.

Видения

Никос молился искренне и неистово до тех пор, пока не исчезли последние воспоминания о прошедшем обеде, пока не очистилась его душа от сладострастных греховных мыслей. Стоя посреди своей комнаты на коленях и с закрытыми глазами, не шевелясь и почти не дыша, он шевелил губами в беззвучных молитвах. Он был готов простоять так всю ночь, лишь бы перестал звучать в его голове нежный и дразнящий голос Афродиты, лишь бы отпустила его эта тошнотворно сладкая волна ненавистного ему удовольствия. Когда все уже молитвы были прочитаны по нескольку раз, а губы начали неметь, Никос перекрестился и, наконец, поднялся с пола. Приблизившись к святому образу Богородицы, он зажёг свежую ладанку, прикоснулся губами к иконе и только потом лёг в постель. Мозг без молитв казался незащищённым. Никос закрыл глаза и попытался уснуть.

Прохладный ветерок, словно вор, сквозь приоткрытое окно проник в комнату и накрыл тело Никоса. Тонкая струйка сквозняка лёгким пёрышком щекотнула щёку, скользнула по шее, коснулась неприкрытого одеялом плеча. Волоски на груди приподнялись, по всей коже пробежали мурашки, внизу живота возникла сладострастная дрожь. Никос инстинктивно сжал бедра, потом повернулся на бок и подтянул к груди колени. Лицо исказилось в томительной гримасе. Он застонал и сунул в рот кулак, вонзив в костяшки пальцев острые, как лезвия, зубы. Сладость вожделения тут же сменил медный привкус крови. Нарочно причинённая боль сделала своё дело: спазм стал проходить, мышцы постепенно расслабились. Никос перевернулся на спину, глубоко и облегчённо вздохнул, наполняя лёгкие животворящим кислородом. «Слава Господу!» – мелькнуло в засыпающем сознании.

Где-то за мочкой уха на вспотевшей шее парень вдруг почувствовал горячее дыхание. Никос медленно повернул голову в сторону, откуда лилось тепло. Прямо на него смотрели изумрудные глаза, отражающие мягкий лунный свет. Афродита лежала рядом с ним в его постели и улыбалась. Никос хотел вскочить и броситься вон, но тело словно взбунтовалось и не послушалось приказа мозга, казалось, ему было очень хорошо под тёплым женским взглядом. «Не бойся, – услышал Никос тихий голос, скорей сознанием, чем ушами, потому что пухлые губы Афродиты не шевельнулись. – Я не причиню тебе боли. Я не сделаю ничего против твоего желания…» – «Но как ты здесь оказалась?» – его голос тоже прозвучал лишь в голове. Никос не был уверен в том, что девушка его слышит. «Ты сам меня позвал», – ответила она. Парень отчаянно боролся с прилипшим к нёбу языком, пытаясь возразить: «Неправда!.. Я отгонял тебя!» Кажется, он даже на неё прикрикнул. Ему стало стыдно. Афродита продолжала улыбаться, давая понять, что не обиделась. Она лежала на самом краешке кровати, почти не касаясь простыни, словно на воздухе, излучая тепло, доброту и невинность. Никос чувствовал к ней сильнейшее, неземное притяжение… «Извини, я просто не понимаю… Зачем?..» – «Зачем Бог создал желание, а потом велел его в себе подавлять? – поймала его мысль Афродита. – Не знаю…» – «Желание наслаждения не от Бога, а от Дьявола!» – отчаянно спорило с видением сознание. «Стало быть, я от Дьявола?» – сделала вывод девушка. Никос осёкся. Нет, не может быть! Она была похожа скорее на ангела, чем на исчадие ада. Ему снова стало стыдно, глаза по привычке опустились вниз. Боже, зачем только он это сделал?! Только теперь он понял, что в нескольких миллиметрах от него лежало абсолютно нагое женское тело, едва прикрытое покровом длинных золотых волос. Никос в панике попытался вернуть взгляд на лицо девушки, но тщетно. Кожа полыхнула жарким пламенем, по виску скатилась капелька пота. Афродита не шевелилась. Она словно получала наслаждение под мужским возбуждённым взглядом, давая ему возможность сполна упиться своей божественной красотой – идеальными линиями и плавными изгибами совершенного тела. Словно вылитая из белого мрамора с золотыми прожилками, Афродита лежала, не дыша, остановив время… Наконец она медленно и протяжно стала выдыхать тёплый ароматный воздух, осушая выступившую влагу на багровой от стыда коже. Ресницы Никоса дрогнули и оторвались от мучительного зрелища. Как ни в чем не бывало девушка продолжила: «Ты мечтаешь о спасении своей души, но совсем не думаешь о теле. А ведь они едины и неразрывны. Тело без души мертво, как и душа без тела. Поодиночке они никчёмны и бессмысленны». – «Тело смертно… – трясясь, словно сердце напуганного зайца, вступил в бой Никос,