– Приношу свои извинения, мистер Морриган. Вы желанный гость в нашем доме. Но мы должны заботиться обо всех наших клиентах и их комфорте. Сегодня ночью на ваш номер было много жалоб. Я не могу их игнорировать. Предлагаю вам сменить комнату на дальнюю, где вы никого не сможете побеспокоить, – подняв на него глаза, ровным, спокойным тоном сказала она.

Кайл смотрел на нее, но толком не слушал, что она говорит. Больше его интересовала сама женщина. Было в ней что-то неправильное, что вызывало в нем протест. Ей явно было безразлично, что тут происходит.

Охотник прошел дальше в кабинет, лениво осматривая владелицу. Сел прямо на ее бумаги. Она удивлённо вскинула на него взор.

– Мистер Морриган... Вашу комнату могут подготовить прямо сейчас. И, будьте добры, слезьте с моего стола, – без каких-либо эмоций, как неживая, отчеканила она.

Кайл устало вздохнул, не переставая изучать новую знакомую. Задумчиво покосился в окно за ее спиной. Он не понимал, как можно загонять себя в рабство добровольно. А ничем кроме как рабством он не мог назвать ее положение. Весь ее вид говорил, что ничего кроме работы она не видит. Огонь в глазах затух, не оставив даже проблеска надежды. Ее словно выключили, превратив в говорящую статую. В ней не осталось жизни. Только обязанности. Всем должна, кроме себя. И ее некому спасти. Так же как было некому в свое время спасти его. Но этот мир устроен так, что шанс на спасение есть у всех и всегда. Вопрос лишь в том, воспользуются им или просрут.

Кайл почувствовал себя в клетке. Будто снова оказался в той тюрьме, мучимый пытками и бесконечной рутиной. Только уже с ней. Ему это чувство совсем не понравилось. Захотелось стереть с лица женщины выражение полного безразличия к жизни. Зажечь в ней потухшее пламя и наблюдать, как оно разгорается все ярче и ярче. А в том, что оно загорится, охотник не сомневался.

– Что ты здесь делаешь?

Он вперился в хозяйку борделя требовательным взглядом в ожидании ответа. Хотя он прекрасно знал, каким он будет.

– Работаю, мистер Морриган, – они произнесли эту фразу одновременно и так слаженно, будто до этого не один день тренировались.

Она удивленно уставилась на него снизу-вверх. Через пару секунд моргнула, быстро собралась и вернула себе холодную выдержку, которая так раздражала.

– Не знаю, чего вы хотели этим добиться, но у вас ничего не получилось. Теперь я могу вернуться к работе?

– Можешь… Но сначала… – Кайл наклонился вплотную к ее лицу, удерживая ее взгляд. – Скажи мне, зачем?

– Я здесь работаю, мистер Морриган. И работать, представьте себе, входит в мои обязанности. А если вам скучно, у нас еще много свободных девушек, которые эту скуку развеют, – тоном строгой учительницы ответила женщина.

Кайл с невозмутимым видом взял ее за запястье и замер, внимательно глядя на часы. Его собеседница открыла рот, чтобы что-то сказать, но он качнул головой, приказывая молчать.

– Надо же…живая… Пульс есть. А на вопрос ответить не может. Заладила, я тут работаю – я тут работаю. Вопрос звучал: заче-е-е-м? – Он помахал рукой прямо перед лицом упрямицы, чтобы та вышла из своего образа чопорной тетки.

– Не вижу смысла в этом разговоре. Вы устали, мистер Морриган. Настоятельно рекомендую вам хорошо отдохнуть.

Недовольно поджав губы, она поправила очки. Аккуратно вытащила из-под зада Кайла одну из своих бумажек и продолжила что-то писать, усиленно делая вид, что его здесь нет.

Кайл заозирался по сторонам. Жрать хотелось нестерпимо после ночи с той девкой, но на столе стояла только ваза с фруктами. Взяв яблочко, Кайл небрежно вытер его об рубашку. Полюбовался им со всех сторон и кинул обратно. Вытащил раскладной нож. Медленно, напоказ, чтобы эта замороженная заметила.