Ну и скорчил же он в ответ на ее пламенную речь физиономию – смех, да и только! Губы расквасил, в глазах – тоска, брови – скорбные, а бакенбарды… страшнее этих бакенбард его лишь полное облысение! И выговорил обреченным таким тоном, словно ему предстояло самолично в кандалы заковаться:

– Ввечеру-с. Часов в пять, чтоб засветло прибыть на место.

– Буду! Обязательно буду! Благодарю вас, Виссарион Фомич, вы так милы! Прощайте.

Конец ознакомительного фрагмента.