Сам прокурор Матвей Игнатьевич, стоявший спиной к окну, могучей фигурой похожий на оживший монумент, кажется, даже не заметил поднятого сквозняком шума. Он продолжил говорить, как ни в чем не бывало:

– Тут давеча наши коллеги из МВД обратились за помощью. Они расследуют пропажу мужчины и двух детей. Пропавший работает на объекте, принадлежащем структурам Закипелова. Кажется, им занимались вы, Морозова?… тьпу, простите, Гаврикова, все забываю, что вы сменили…

– Похоже, скоро придется назад менять, – пробурчала вполголоса Юля и уже громче добавила:

– Да, занималась, Матвей Игнатьич.

– Вот и хорошо. Поручаю вам поработать с коллегами… На этом всё.

Планерка закончилась. Служащие в синих кителях повставали из-за стола. Ножки стульев загремели, подошвы зашаркали, застучали каблуки. Голоса загудели как пчелиный рой. Люди один за другим потекли за дверь, унося за собой звуки.

– Гаврикова, задержись, – голос Матвея Игнатьевича заставил Юлю остановиться на полпути. Прокурор подошел, держа в руке картонную папку.

– Здесь материалы дела. Чижиков как обычно сел в лужу со своими архаровцами. Нам нужно поправить положение. Заодно у нас может появиться материал против Закипелова.

– Вы думаете, он причастен к исчезновению?

Прокурор пожал плечами.

– Попытайтесь выяснить. И учтите, если снова завалите дело, можете подавать рапорт.

Какой именно рапорт, объяснять не требовалось, Юля все прекрасно поняла.

Она зашла к себе. От заваленного бумагами стола потянуло унынием. Каждый день она дает себе обещание, но никак не может навести здесь порядок. В левом углу лежат папки с законченными делами. Ждут, когда их отправят в архив. Справа стопка еще больше. Начатые дела. Для них выделены места на полках объемистого шкафа, что стоит у дальней стены. Но Юля уверена, попади туда дело, оно обязательно заглохнет. А если оно всегда под рукой, непременно должно продвигаться.

Чуть сбоку: накопившиеся бумаги требуют обратить на себя внимание, изучить, разобраться в увесистых кирпичах накатанных текстов. С каждым днем они только прибывают, а убывают с гораздо меньшей скоростью. Расчистив от них участок стола, Юля опустила перед собой папку, полученную от Матвея Игнатьевича.

Итак. Заявление о пропаже мужа и детей. Подано Ариной Куропаткиной. Короткое, выведенное каллиграфическим почерком. Затем – несколько листов с дознаниями свидетелей. Следователи из полиции опросили директора НИИ, где работает Куропаткин. Они выяснили, что лаборатория Олега находится за городом в здании, принадлежащем «Чистому миру». Также следователям удалось узнать, что в день исчезновения Олег получил отпуск и практически был отстранен от работы.

Перевернув очередную страницу, Юля наткнулась на две фотографии. С одной на нее смотрит знакомое лицо курносого мальчишки с короткой стрижкой – Артем. На другом снимке – его сестра Настя. Они приходили к Юле где-то с месяц назад, чтобы рассказать о странностях Закипелова. Только сейчас до нее стало доходить, что пропали именно эти дети, попросившие тогда помощи. Они рассказывали, что их отец занимается поисками пути в параллельный мир, и опасались, что Закипелов ведет нечестную игру против него. Единственное, что смогла тогда сделать Юля, это организовать прослушку. Правда, нелегально. Но когда об этом узнал Матвей Игнатьевич, ей здорово влетело.

Та встреча с детьми заставила ее вспомнить о Володе. Она была влюблена в него в молодости, но о своих чувствах не успела сообщить. Володя таинственным образом пропал. В собственной квартире. Произошло это на глазах того же Олега Куропаткина – тогда еще двенадцатилетнего мальчишки. Как оказалось, чтобы найти Володю, Олег занялся физикой и пытался изобрести неведомый аппарат. Его дети подозревали Закипелова в том, что он проявляет нездоровый интерес к разработкам отца. Результаты прослушки подтвердили это, но с какими целями – так и осталось невыясненным.