Все складывалось как нельзя более удачно. Агата устроилась сестрой милосердия в один из госпиталей. Одновременно она записалась вольнослушательницей в Женский медицинский институт при Петропавловской больнице. Ведь ей необходимо было подтвердить свой американский диплом, на который здесь, в России, смотрели с сомнением.

А еще она очень старалась завоевать сердце и доверие любимого, подтолкнуть его к мысли, что лучшей жены, чем она, ему не найти. Вернувшись с работы, Лео обнаруживал, что оставленная второпях грязная посуда вымыта, брошенные под диван носки выстираны и аккуратно сложены, оторвавшаяся накануне пуговица пришита. Первое время он смущался, благодарил и просил «больше этого не делать», но быстро привык, стал принимать заботу подруги как должное. Так же быстро привык к совместным ужинам и чистоте в их общей квартире. А Агате было в радость заботиться о нем за доброе слово, благодарный взгляд. По воскресеньям они вместе гуляли по Петербургу, ездили в Царское село, в Петергоф, в Гатчину, открывая для себя все новые удивительные места, и так весело было путешествовать вдвоем! Это были их дни – счастливые, беззаботные.

Лео не отличался галантностью, не дарил цветов, не делал подарков, не поддерживал под локоток и не спешил подать пальто. Но Агату это не смущало. Зачем ей такая опека, если она с малолетства привыкла к работе в поле, умела управляться с волами, легко вскакивала в седло лошади? Она и сама откроет дверь, подвинет свой стул. Ей нравилось, что друг не стремится контролировать, опекать во всем и принимать за нее решения. И она тоже не вмешивалась в его дела. Такая жизнь устраивала обоих. Только одно смущало Агату: Лео представлял ее новым знакомым как свою сестру и не строил общих планов на будущее. Впрочем, времени прошло пока немного, и Агата терпеливо ждала.

В их квартире стали появляться новые друзья Лео. Это были молодые рабочие с верфи. Приходили они раз в неделю, по средам. Агата ставила самовар, блюдо с бубликами, а Лео заводил патефон. Однако это была лишь видимость вечеринок. На самом деле гости читали и обсуждали принесенную с собой литературу, газеты революционного толка. Агата поначалу слушала их разговоры скептически, потом с интересом и, наконец, идея справедливого переустройства мира заинтересовала и ее.

Однажды в конце такой встречи Лео выставил на стол бутылки вина и предложил отметить его день рождения. Агата засуетилась, накрывая на стол. Экспромт удался, вечеринка получилась веселой. Агату наперебой приглашали танцевать. Щеки ее раскраснелись, прическа слегка растрепалась. По взглядам Лео она чувствовала, что хороша, что сегодня и ее день. Проводив гостей позже обычного, они вместе взялись за наведение порядка. Именинник убирал со стола, а Агата мыла посуду. Нечаянно столкнувшись в тесном пространстве кухни, оба смутились, его рука вдруг легла ей на спину, притянула к груди. Она уткнулась лицом в расстегнутый ворот рубашки, туда, где вились рыжие волоски. Губы неудержимо потянулись друг к другу. Только что старательно вымытая чашка рассыпалась, ударившись об пол.

– На счастье, – шепнула Агата.

На рассвете она проснулась в комнате Лео. Было непривычно светло для такого раннего часа. Тихо выскользнула из-под одеяла, завернулась в плед – первое, что попалось под руку, босиком подбежала к окну. За окном шел первый снег. Тяжелые хлопья кружились, словно вальсируя, падали и падали, догоняя друг друга, укрывая пушистыми шапками чугунный парапет набережной, крыши домов, расстилаясь чистым покрывалом по мостовой. Снег сиял белизной на фоне тёмно-серого неба. Город притих, торжественный и нарядный, словно невеста перед алтарём. Скоро и она, Агата, наденет белое платье и пойдет к алтарю рука об руку с любимым. Разве может быть иначе после того, что между ними произошло?