Вдали перед глазами возникла световая линия, выстроенная из стоящих машин, а в зеркале заднего вида мигнули еще фары двух преследователей.

«Да, твою же …»

Он в западне и он влип. Везение, по всей видимости, с ним распрощалось.

Едва разомкнув налитые свинцом веки, Милтон к своему удивлению ничего не увидел. Его окружала кромешная темнота, от которой становилось еще более жутко и вместо убедительного крика о помощи, Том смог лишь жалобно простонать.

– Оу, ну надо же, наша спящая красавица, наконец, очнулась.

Слух резанул чей-то голос, больше похожий на рычание зверя.

– Милтон, ты меня слышишь? Твой язык должно было парализовать, поэтому не утруждайся отвечать.

Горло сводило спазмом от приступа тошноты, а в глазах начало все мигать и переливаться, точно радужный фонтан.

– Что происходит? Где я? – вместо слов изрекся булькающий звук, словно во рту была вода. Том судорожно перевел дыхание. – Я… не понимаю…– и снова бесполезное мычание. Язык не ворочался от слова совсем.

Он ведь ехал домой. Ехал к Джейн… так, почему он сейчас сидит…

Глаза рассеянно прокрутились в орбитах, но кроме вспышек и расплывчатых силуэтом он ничего не мог разглядеть.

Где он?

Что все это значит?

– Но-но-но, не перегружай свои три извилины, они тебе еще пригодятся, – и вновь рычание неизвестного. – Пока ты находишься под действием сильного наркотика и нейролептика твое сознание будет играть с тобой в забавные игры, создавая разные галлюцинации и все это при частичной парализованности. Простым языком выражаясь, твои нервные окончания продолжают исправно функционировать, а значит весь спектр ощущений тебе все еще доступен, но вот в движениях ты будешь ограничен. Коллега, в дополнение к моим словам, не желаете проверить чувствительность нашего друга? Мне кажется до нужной кондиции он уже дошел.

Будто клацнув зубами, вещающий на секунду стих и Милтон, еще не осознавший, что с ним происходит, вперил перед собой взгляд:

– Не пони…

Секунда и в его бедро вонзилось нечто острое и раскаленное, вырывая из горла истошный вопль. Не зная в жизни столь мучительных ощущений, Милтон захотел запрокинуть голову назад, захотел вырвать запястья из пут. Но тщетно. Грубые ремни, стягивающие конечности и шею, дополнительно обездвиживали и причиняли дискомфорт, лишая надежды на спасение.

– Заткни пасть, отродье, мы только начали, – глухой раскатистый бас прервал страдальческие возгласы. – Смотрю и думаю, может нам поработать над твоими голосовыми связками?

Из глаз брызнули слезы, а во рту пересохло, словно в пустыне Гоби:

– За что… Кто вы? – истерично захлебываясь и выплевывая звуки, Томас начал субтильно метать перед собой взглядом.

– Мало того, что трус, так еще и истеричка. Милтон, какой же ты кусок дерьма!

Темнота, что некогда была чернильной постепенно отступала, и теперь привыкшие глаза могли различать, что и кто был перед ним.

Господи Иисусе…

Пара багровых и золотистых глазниц адским пламенем освещали темноту, серебристая чешуя искрилась на вытянутых мордах гигантских ящеров, а длинные раздвоенные языки рассекали воздух, стоило тварям открыть свои пасти. Два исполинского размера чудища наблюдали за ним, и от каждого его всхлипа и стона расплывались коварной улыбкой. Он попал в чертоги Ада и теперь прибывал во власти двух прислужников Дьявола.

– Я умер? – перебирая судорожно воспоминания, Том натыкался лишь на эпизод, где, в смятых простыне и покрывале к нему спиной лежала обнаженная … – Джейн.

– Мне кажется, или он проблеял ее имя?– пронзительный скрежет красноглазого змея и уже другое бедро пронзила нестерпимая боль.