Когда солнечный шар почти спрятался под завесу мутного неба, за мной пришла Агния, наряженная в причудливый, но по-своему красивый сарафан. Без особой траты времени мы преодолели дворы, разделяющие ветхую избу бабушки Арины и добротный терем, где мне предстояло быть гостьей. Оказавшись внутри соседского владения, я быстро миновала прихожую. Переступив порог горницы, приятно удивилась воссозданному домашнему уюту, не смотря на то, что в интерьере отсутствовала мягкая мебель. Ненавязчивой альтернативой последней служили деревянные лавки, украшенные выжженной росписью непонятного смысла, которые располагались вдоль бревенчатых стен, в свою очередь, увешанных картинами, возможно, того самого старого художника. Витая лестница с резными вставками знаменовала вход на второй этаж. Как и следовало ожидать, обстановка была без единого следа современности, просто, но со вкусом.

Очевидно, что комната была рассчитана для большого количества людей, так как в ней сосредоточилась, вероятно, вся женская половина молодого населения. Девицы разных лет, начиная с возраста Агнии и заканчивая моим, позабыв о заботах и сокровенных разговорах, перевели любопытные взгляды на меня. Кое-где слышался шепот. Боязнью общества или же излишней скромностью я никогда не отличалась, и потому, устроившись на центральной лавке, рядом с Агнией, представилась и завязала ненавязчивый разговор с присутствующими. Узнав о том, что я прибыла из города, девушки с пытливым любопытством расспрашивали меня о городской жизни, окончательно убеждая в том, что местное население от цивилизации явно отстает. На наводящий вопрос о средствах связи мне ответили неохотно, указав на обычай отправки писем. Я же из всех сил пыталась скрыть удивление, спасаясь новыми темами для разговоров. Зерно общения было заложено удачно, и подавляющееся большинство девушек приняло меня радушно.

Не смотря, на все мои старания, с местными красавицами я не сливалась. От них меня отделяли манеры, степень раскованности, и, конечно же, внешний вид. Свободные платья, спускающиеся однозначно ниже колен, и длинные плетеные косы не роднились с моими джинсами и слегка растрепанными распущенными волосами. Меня данный аспект не смущал, но на счет остальных уверенности не было. Мысленно я дала себе обещание, что в следующий раз, непременно попытаюсь максимально соответствовать местному дресс-коду.

Внезапно девичьи разговоры прервались с приходом в дом двух мужчин. Один из них коренастый бородатый мужчина лет сорока-сорока пяти, отец Агнии, олицетворение усталости и безразличия, поднялся на второй этаж, и более мы его не видели. Вторым оказался, с недавних пор знакомый мне, блондин. Как только он переступил порог комнаты, разговоры притихли, а лица всех присутствующих девушек запылали румянцем. Было видно, что хозяин являлся всеобщим любимцем. Приметив девичьи волнения, последний самодовольно улыбнулся, после чего поприветствовал собравшихся, еще более сражая их своим обаянием. Общего восхищения я не разделяла, более того, воспоминания о первой встрече вызвали глухое раздражение.

Внезапно Назар обратился ко мне с просьбой поговорить. Я неохотно кивнула, и мы вышли на улицу. Из дома не было слышно ни единого звука, очевидно, собравшиеся пытались подслушать намечающийся разговор. Не дожидаясь парня, я спросила:

– Чего хотел?

– Хотел извиниться.

Парень добродушно улыбнулся.

– Извинения приняты,– сухо буркнула я,– могу идти?

– Постой, синеглазка. Мы можем подружиться.

Разум подсказывал, что судить людей по первой встрече неправильно, но гордость взяла венец первенства, и потому я обошлась сухим: