– Но ничего ведь страшного не случится, я сразу залью огонь водой. Бабушка может быть не заметит ничего, – подумал Ванечка и с этой мыслью уснул.

К вечеру следующего дня, когда бабушка возилась с тестом для пирожков, а Наташа в комнате готовилась к экзаменам, Ванечка, одев на голову каску, вышел во двор. Взяв под мышку ничего не подозревающего Марсика, мальчик залез с ним на сеновал. Сложил у входа в кучку остатки сухого прошлогоднего сена, и чиркнул спичкой. Сено загорелось в один миг. Выход на улицу для Ванечки был закрыт. Огонь разгорался всё сильнее и начал уже «пожирать» старые доски. Кот, заметавшись по сеновалу и не найдя другого выхода, перепрыгнул огонь и выскочил на улицу, подпалив немного усы. Увидев пробегающего кота и почуяв запах дыма, пёс Пушок следом за котом с лаем кинулся к дому.

– Да что с вами происходит-то? Что расшумелись?! – хозяйка выглянула за дверь, прикрикнув на кота с собакой.

– Господи Иисусе! Ванечка! Наташа, бежим скорее! – крикнула бабушка, хватая на бегу ведро с водой.

Она забралась на лестницу и выплеснула воду на огонь, Наташа уже подавала ей следующее ведро.

– Ванечка! Где ты? Выходи скорее, не бойся! – и тут она увидела его, сидящего в дальнем углу.

Бабушка схватила внука в охапку. Снизу постройку уже поливал водой из шланга сосед, прибежавший на помощь. Огонь был потушен.

Из курятника, который находился как раз под сеновалом, выбегали испуганные куры. И только петух Петька почему-то не выходил. Бабушка вынесла его на руках и положила на землю. Петька не подавал признаков жизни.

– Видимо, задохнулся в дыму, – сказала она, поливая петуха водой.

Ванечка заплакал, прижавшись к бабушке. Ему было очень жаль петуха, хоть и клевал он его прошлым летом. В этом же году петух Ванечку не трогал. Мальчик иногда сыпал Петьке семечек, и они даже подружились.

Куры стояли в стороне, наклонив головы, и смотрели, как хозяйка льёт воду на Петьку.

– Что она делает? Утопить его хочет? А вдруг опять за топор схватится? – переговаривались они между собой.

Вдруг Петька открыл глаза и затряс гребнем.

– Опять я из-за этого мальчишки чуть не погиб! – петух вскочил на ноги и побежал в малинник. За ним помчались его куры.

– Бабуля, он живой! Петька живой! Я никогда не буду больше так делать! – обрадовался Ванечка, утирая слёзы и размазывая грязь по лицу.

– А если захочу что-то поджечь, я у тебя спрошу. Или у Наташи. Правда, бабуль?! – улыбнулся мальчик.

– Правда, правда! Идём мыться, горе ты моё луковое! – Ванечка вложил ручку бабушке в ладонь и они пошли в дом.

Наташа смотрела им вслед и думала о том, как мудро поступила бабушка, что не стала ругать Ванечку. Мальчик не побоится в следующий раз рассказать свои тайны взрослым, даже если случится что-то серьёзное.

– Лен, ну что ты стоишь? Давай режь! – на диване мы с подругой разложили платье её школьной формы, с намерением превратить его из макси в мини. Вооружившись сантиметровой лентой и непонятно откуда взявшимися портняжными ножницами, произведя необходимые замеры непосредственно на модели, я отметила координаты на платье куском мыла. К тому времени мы были практически дипломированные швеи-мотористки – полгода по четвергам пришивали к шинелям погоны в учебно-производственном комбинате, базировавшемся в военном ателье.

– Наташ, мать меня убьёт! – Ленка думала о том, что родительница явно не оценит её экспериментов и поэтому медлила.

– Ай, давай сама отрежу! Всё будет хорошо! – я вырвала у подруги из рук ножницы и в одну секунду поделила юбку практически на две равные части.

Понимание ужаса случившегося пришло ко мне с последним щелчком ножниц.