– Кстати, цитрусовые отлично сжигают жир. Рекомедую!

Диксон проигнорировал, ожидая дальнейшей информации. Директор энергично продолжал:

– В банк я пришел ровно в восемь ноль-ноль, открыл, как обычно, парадную дверь, отключил сигнализацию и снова закрыл дверь. Банк открывается для посетителей только в половине девятого. Минут через десять пришла мисс Скоуч, наш бухгалтер. Она, впрочем как все сотрудники, воспользовалась задней дверью. Ключ от парадной двери есть только у меня, – заявил директор банка с важным видом. – Я открываю и закрываю ее всегда сам. Это одна из мер безопасности. Кроме того, я лично отключаю электронную систему контроля, секретный код которой известен только мне.

– Что же получается, мистер Лоуэл, если вы заболеете, то никто не сможет попасть в банк?

Тут обрюзгшее лицо директора озарилось, он расправил плечи, и, надувшись, как мыльный пузырь, от распиравшей его гордости, заявил:

– За все тридцать лет работы в банке, уважаемый младший инспектор, я фактически не пропустил ни одного рабочего дня. Бог наградил меня здоровьем, спасибо ему!

Тут Лоуэл вознес глаза к потолку, видимо, надеясь увидеть на нем бога.

– Простите, но в отпуске, я надеюсь, вы были за последние тридцать лет?

Диксон поинтересовался осторожно, хотя за его серьезным тоном скрывалась тщательно спрятанная ирония.

– Был, когда еще не занимал пост директора банка. Последние десять лет я не мог себе этого позволить и доверить кому–либо мой банк.

Полицейский искренне поразился такому служебному рвению. Он сам не был в отпуске с позапрошлого года, и ему уже казалось, что он умирает от усталости. Младший инспектор ожидал своего повышения, которое уже витало в воздухе. Вот тогда бы он расслабился и, наконец, отдохнул!

– Так, мисс Скоуч пришла в десять минут девятого. А когда появились остальные ваши сотрудники?

Диксон невозмутимо продолжил допрос.

– Кто остальные? Мистер Биркин сейчас в отпуске, а Франка, то есть мисс Колинс, пришла прямо перед открытием, и тоже через заднюю дверь. Банк открылся, как обычно, ровно в восемь тридцать. Посетителей за весь день было всего двое, да и те пришли еще до приезда инкассаторов. В десять утра привезли деньги, мисс Скоуч приняла их, пересчитала и положила в сейф. Я лично закрыл его на ключ.

Полицейский записывал в рапорт всю полученную информацию, а директор банка тем временем продолжал свой рассказ, важно вскинув вверх свой толстый палец:

– Заметьте, ключ от сейфа всего в единственном экземпляре, и тот только у меня!

Диксон вспомнил массивный швейцарский сейф. Подобрать код к нему специалисту не составило бы труда, к тому же цифровой код был известен всем сотрудникам банка. И лишь в те редкие дни, когда в сейфе бывали крупные суммы денег, Лоуэл закрывал его дополнительно на ключ.

– Можно взглянуть на этот самый ключ?

Толстяк суетливо полез во внутренний карман пиджака, висевшего на спинке стула, и достал металлический предмет, больше похожий на шуруп, чем на ключ. Диксон осторожно взял его в руки.

– Подделать ключ практически невозможно, – важно заявил Лоуэл с видом специалиста по сейфам. – Видите, вместо резьбы на нем специальные прорези. Кажется, что они разбросаны случайно, но на самом деле они расположены в строгом порядке. Здесь каждый миллиметр имеет свое значение!

Инспектор покрутил в руках ключ–шуруп, похожий скорее на карандаш, изъеденный червями.

– Забавная штучка, такого я еще не видел.

В этот момент он походил на любопытного мальчишку. Лоуэл усмехнулся.

– Вставляется ключ лишь после набора кода, – энергично продолжил директор банка с упоением в голосе. – А вытаскивается уже с новой комбинацией дырочек. Кольца передвигаются, и расположение прорезей изменяется.