Эбби облизнула губы. Язык у нее был белый как мел. Она с трудом выговаривала «м».

– «Мертвая петля».

– Дальше.

– Пить вино на пляже.

– Мы еще и полпути не прошли.

Она опустила голову мне на грудь и глубоко вздохнула.

– Номер четыре, – подсказал я. Эбби помедлила.

– Забыла.

Приятно сознавать, что жена еще не утратила чувство юмора.

– Сомневаюсь, – усмехнулся я.

Она тихонько засмеялась. Я потряс перед ней газетой.

– Я жду.

Она изогнула бровь.

– Искупаться нагишом.

– Номер пять.

Жилка у нее на правом виске была синей и набухшей. Голова у Эбби раскалывалась. Она прижала ладонь ко лбу.

– От одного до десяти? – спросил я.

– Да.

Это значило, что боль нестерпимая. Я открыл аптечку. Речные гиды называют такие аптечки «выдрами». Эти штуки водонепроницаемые, они держатся на плаву, и их трудно повредить. Можно запаковать в нее бабушкин фарфоровый сервиз, сбросить коробку с Ниагарского водопада, а потом выловить и отобедать на целехоньких тарелках. Я нашел то, что нужно, снял со шприца предохранительный колпачок, выдавил воздух и сделал Эбби инъекцию дексаметазона. Она даже не вздрогнула. За четыре года я наловчился делать жене уколы лучше, чем медсестры.

Прошло несколько минут. Эбби медленно произнесла:

– Плавать с дельфинами.

– Продолжай. Ты молодец.

– Где мы? – неожиданно задала вопрос Эбби.

– Номер семь.

– Позировать художнику. – Она хихикнула.

– Восемь.

Эбби говорила, не глядя в список.

– Танцевать с мужем.

– Еще два.

– Смеяться до упаду.

– И последний? – Я изобразил в воздухе пальцами барабанную дробь.

– Проплыть по реке… от самого Мониака.

Она сдвинула мне шляпу на затылок. Эта фетровая штуковина называлась «Банджо Паттерсон» и была сделана в Австралии. Я купил ее лет восемь назад в надежде на то, что она сделает меня похожим на Индиану Джонса. Теперь шляпа выцвела, поля деформировались, а в том месте, где я брался за тулью, мои пальцы протерли дыру. Мне хотелось выглядеть мужественно и неотразимо, а в зеркале отражался типичный деревенщина.

– Ты ведь не собираешься и дальше носить эту дурацкую шляпу?

– Да я потратил целых пять лет, чтобы ее разносить!

Эбби засмеялась.

– Спору нет, она разносилась.

Список желаний многое говорит о человеке, который его составил. Если он был искренен, это прямой путь к его сердцу.

Со шляпами то же самое.

Многие считали, что этот брак заключен на небесах. А остальные молча завидовали.

Уильям Баркли Колмэн с ранних пор внушал всем уважение. Высокий, красивый, образованный, он по праву привлекал к себе внимание, и даже завистники смотрели на него как на Рокфеллера. Его жизнь соответствовала всем требованиям, предъявляемым к джентльменам. «Цитадель»[1], Гарвардская школа права, летние каникулы в Европе. Этот молодой преуспевающий политик был прирожденным оратором – он стал самым младшим из всех, кто когда-либо избирался в законодательные органы Южной Каролины. И это было только начало.

Элен Виктория Шоу была воспитана на примерах Эмили Пост и Глории Вандербилдт. Чарлстонка в пятом поколении, она училась в Эшли-Холле, а потом – в женском колледже Рэндольф-Макон, и на первом же курсе не менее восьми претендентов просили ее составить им компанию на костюмированном балу в Вашингтоне. На последнем курсе буквально каждый член молодежной организации «Каппа альфа» в радиусе сотни километров пытался пригласить ее на бал, посвященный Конфедерации, а там завистливые перешептывания девушек из колледжей Холлинз, Свит-Брайар и Мэри Болдуин сделали мисс Шоу неофициальной королевой бала.

Она получила диплом, избрав специальностью французский язык и историю искусства, вернулась домой и случайно встретилась с Колмэном на балу Ирландского общества.