Но самым удивительным и неожиданным для меня стало получение первого места за свой костюм. Я была слишком возбуждена, чтобы веселиться, больше всех за меня радовался Павлик. И каким же замечательным оказался приз за наряд! Возможно, именно этот подарок тогда и определил мое будущее. То была большая коробка с акварельными красками и набор кисточек. Краски были не обычными, а медовыми, кисточки же оказались необыкновенно мягкими. Именно с этих красок и началось тогда мое увлечение рисованием.

Смена закончилась праздничным вечерним костром и вручением гостинцев. В то время не было красочных пакетов. Набор из конфет, орехов и печенья заворачивали в простую плотную бумагу в виде фунтика. На следующий день за Павликом прислали машину, и он уехал раньше меня – сразу после завтрака. Домой нас повезли на автобусах после плотного обеда, чтобы подвезти к проходной в конце рабочего дня родителей. Меня никто не встретил. Я немного подождала, но уже начинало смеркаться, все разошлись, и я поняла, что оставаться дольше не имело смысла. Так и потопала по шпалам домой одна, разместив поудобней свою ношу.

Шла и недоумевала – куда все могли подеваться? Если мама до сих пор болела, а отец как всегда в отъезде, то дед или бабка могли бы меня встретить. Они-то куда пропали? Вот и наша проходная, рабочий день закончился, на территории овощебазы никого нет, въездные ворота закрыты. Отсюда уже виден наш флигель. Вокруг стояла непривычная тишина, даже собаки не лаяли. Вечернее солнце подсветило все красным, и от этого вид нашей стороны дома показался мне непривычно мрачным и неприветливым. Даже родная кошка не вышла меня встречать, хотя калитка в палисадник оказалась не заперта.

И тут я разглядела, что стены дома и входная дверь черны от копоти, оконные стекла хотя и целы, но мутные, а кое-где в непонятных мелких трещинках. Из незакрытого дома сильно несло гарью, и нигде никого нет. Мне очень страшно. Такое ощущение, что здесь уже давно никто не жил. Попытка включить свет окончилась неудачей – электричества в доме не было. Побросав вещи, я побежала к соседней бабке, но у нее было заперто, а на двери других соседей тоже висел замок. Такое безмолвие вогнало меня в шок. От заполняющего ужаса я не могла даже пошевелиться. Внезапно раздался резкий гудок, и вдалеке по путям мимо полетели вагоны пассажирского поезда. Знакомая картина вывела меня из оцепенения, и я побежала к домику Лидки. Там и узнала я, что произошло в нашем флигеле в мое отсутствие, еще не осознавая до конца, какая беда вошла в мою жизнь.

Оказалось, мама до сих пор лежала в больнице, а дед с бабкой задохнулись от оставленной без присмотра печки. Их уже и схоронили. Где сейчас находился мой отец, никто из соседей не знал. Последний раз его видели на похоронах стариков. Эту ночь я провела у подружки, а на следующий день попыталась увидеть маму. Мне рассказали, где она лежала, но попасть к ней я так и не смогла – из-за какого-то непонятого карантина меня к ней не пустили. Где находилась работа отца, я толком не знала. В пустом доме без света жить страшно, но деваться было некуда, и я продолжала там обитать одна как в жутком сне. Денег я не имела, приготовить горячую еду было не на чем. Я пила колодезную воду с конфетами из подарка, пекла на костре картошку. Очень хотелось хлеба.

В таком кошмаре прошло несколько дней. Каждое утро я бегала в больницу и, наконец, меня пропустили. Я сидела в мрачной палате, испуганная очень бледным маминым лицом, а она молча гладила меня по голове и тихо плакала. Мама спрашивала, не обижает ли меня отец, а я не знала, что ей отвечать, так как поняла, что она не догадывалась об его отсутствии. Сидеть у нее долго в палате мне не разрешили, и, так и не рассказав ей ничего, я отправилась обратно в наш пустой дом.