Заславский нервно топтался на площадке у лифта, пытаясь успокоиться и придумать выход из этой, мягко говоря, очень неприятной ситуации. Денег они не получат, это ясно, он не для того день и ночь горбатится, чтоб за просто так отдать накопленное.

В лифте, похожем на салон самолёта, Сергей почувствовал себя увереннее. Нажал кнопку с цифрой один, рука уже не дрожала. Первое и самое разумное, что надо сделать – это потянуть время. Счета финансовой пирамиды арестованы, вполне возможно, скоро обманутому народу будут возвращаться долги. Не всем, конечно, достанется, только самым шустрым. Когда дороховские прихвостни позвонят ему снова, он так и скажет: «Ждите!»

Мысль была хороша, но не успокаивала. Вряд ли его отпустят с миром на все четыре без отобранных денег, Сергей не так наивен, чтоб верить в это. Общиплют, раз попался в их загребущие лапы. «Башковитый, – говорила про него мать, и он, башковитый, обязательно что-нибудь придумает. Ещё есть время, хоть и несётся оно в последние годы со скоростью поезда Симферополь-Москва. Десять дней промчатся как миг, но всё же это десять дней. Горы свернуть можно за это время.

Водитель ждал его у машины, взглянул беспокойно, бросился открывать двери. Видно у Заславского совсем удручённый вид, раз ему сочувствует даже этот почти чужой мужчина.

– Господи! Вам бы выпить сейчас, Сергей Альбертыч, – сказал он, поворачивая ключ зажигания. – Лица на вас нет.

Выпить бы неплохо, но это поможет лишь на пару-тройку часов забыть о проблемах. И всё. А ему настоящего мужества надо набраться.

– Давай лучше на Никольскую.

На Никольской жила его старенькая мама, которую Сергей бессовестно забыл. Не звонил, не заезжал уже целую неделю. Вмазать бы ему за это хорошенько! Он дрянной сын, а она замечательная мать. Поддержка матери позволила стать тем, кем Заславский являлся сейчас. Успешным, состоявшимся. Его достижения – это её достижения.

Сейчас он войдет в прихожую её маленькой квартиры, которую Наталья Евгеньевна никак не желала менять, обнимет крепко-крепко. И спросит: «Как твои дела? А мама, глядя на сына счастливыми глазами, ответит: «Всё хорошо, сынок». Как обычно, ответит, не пожалуется, а ему ли не знать, как часто у неё прихватывает сердце. Сергей тоже ни слова не скажет маме о своих проблемах, просто побудет рядом с человеком, который бесконечно верит в него. Она поведёт его на кухню, и за круглым столиком под старинным абажуром мама и сын будут пить чай с шоколадными вафельками, которые Наталья Евгеньевна обожала всю жизнь. И будут говорить о пустяках, и Сергей станет гладить кошку, полосатую Матильду с несносным характером, которая обязательно запрыгнет к нему на колени. Для любви, для ласки. Будет бодаться в его ладонь, пока не затихнет, сморённая сном. И станет легче на душе, и найдутся силы не сдаваться и выиграть бой, в который бросила его непредсказуемая, словно морской ветер, судьба.

* * *

Набросив халат, Сергей подошёл к окну. Ни облачка! Таким и должен быть день рождения его единственной дочери, умницы и красавицы, что подарила ему жизнь. И подарок для неё уже готов. Шикарный подарок к большому юбилею. Сергей сомневался в своём выборе, и это понятно. Слишком рано, слишком опасно. Но предложенный ему в автосалоне Volkswagen Jetta был так хорош, что Заславский не устоял. Он посидел в салоне, провёл рукой по чёрной глади панели приборов, погладил руль, вздохнул. Не дёшево, но так заманчиво. Надо брать. Но пока Зося не научится хорошо водить, за руль ни-ни! Он делает этот подарок ради радости в глазах дочери. Когда увидит белоснежный автомобиль под окнами, будет прыгать, визжать, бросится ему на шею, как в детстве, чего давным-давно уже не было. Целуя, крепко стиснет шею. И это будут прекрасные минуты. Редкие, поэтому такие ценные, они надолго сохранятся в памяти.