То, что открылось глазам спутников Логнира, походило на гигантского мертвого монстра, наполовину разложившегося и потерявшего целостность очертаний. Здания были лишены облицовки, будто кожи, с глубокими, незаживающими ранами проломов и брешей. Черные пасти окон и глотки дверей приглашали войти с гостеприимством коварного дракона, высунувшего наружу язык, точно алую ковровую дорожку. Проломленные, провалившиеся крыши походили на мертвые головы: кое-где лишь с дырами, пробитыми точно крюками, но в других местах – с начисто сорванными, точно спиленная верхушка черепной коробки. Лица фасадов утратили прежде изящные черты, а в изуродованных барельефах на фронтонах невозможно было уже разглядеть ни одной фигуры или рисунка из жизни горожан – теперь лепнины напоминали плавленую кожу, стекающую с горящего на костре преступника. Колонны перистилей, что окружали храмы, походили на прутья клеток – сколько же людей стали посмертными пленниками внутри?! Руки-столбы изошли трещинами и бороздами, ладони капителей во многих местах осыпались. В разные стороны, прочь от города, словно обрубленные щупальцы, уходили арочные акведуки, полуобвалившиеся и утратившие былое величие.

Повсюду валялись осколки мрамора, битые кирпичи и глиняная черепица. И тишина кругом – на многие мили. Казалось, здесь нет никого: ни живых, ни мертвых.

«Налюбовавшись» вволю открывшейся панорамой, отряд общей численностью в два десятка воинов вошел в город. Впереди по главной улице вышагивал могучий Гшарг, недобрым взглядом окидывая нависающие по сторонам останки домусов и инсул[4]. Было решено пересечь город и выйти из врат Юлия I Двухсердечного. Именно там, где-то неподалеку от Каменного тракта, ведущего в Ронстрад, и должна находиться статуя Тиены. Логнир предпочел бы обойти город, но время не ждало – таинственные похитители, что вытащили сердце статуи Дрикха, вполне могли добраться и до его божественной супруги… если уже не добрались, но об этом бывший сотник запретил себе даже думать. Самая короткая дорога вела прямиком через Тириахад, да и Гшарг настоял на том, чтобы ступить на улицу Norda-Suda и продолжить путь по ней – именно этой дорогой орки прошли вчера и считали ее самой «безопасной».

Ежеминутно озираясь по сторонам и держа наготове мечи, воины фут за футом углублялись в мертвый город. С каждым шагом в воздух поднималось облако мелкой белой крошки и каменной пыли, которая противно скрипела на зубах, проникала в нос, резала глаза. Логниру казалось, что он находится не под открытым небом, а в карьере во время добычи мела. Бледная, как покойница, пыль накрыла отряд с головой, делая людей и орков похожими на уныло бредущих по захоронению призраков. Бывший сотник кашлял и старался не обращать внимания на хриплый хохот морского вождя, которому назойливая белая туча, казалось, совершенно не досождала.

– Да, Логнир, твое утверждение, что здесь золото валяется буквально на улицах, было несколько… гм… преувеличенным. Что-то я не спотыкаюсь о золотые слитки, и даже Темный Император злобно не скалится мне с денариев и ауриев. Если сокровища раньше и лежали тут, словно сор, то кто-то, проглоти его морской змей за подобную наглость, успел здесь прибраться раньше нас…

Бывший сотник усмехнулся. Отряд продвигался дальше…

По обе стороны тянулись ряды покрытых трещинами колонн. Навалы камней громоздились пирамидами, а плиты улицы в некоторых местах были выломаны. Солнце медленно поднималось над пустым мертвым городом.

– Арре каген т’аврра ре керра, – негромко прорычала Гарра, закинув голову вверх, к небу. Женщина замотала лицо алой повязкой, чтобы пыль не лезла в ноздри и не скрипела на зубах, лишь раскосые глаза недобро поблескивали из-под капюшона.