– Семьдесят, – поднял цену Дори.

– Мой добрый низкорослый господин, должно быть, туман настолько въелся в твои глаза, что ты не видишь рукояти из черного вяза и тончайшей резьбы на ней? Не нужно забывать и о золотых украшениях в виде… в виде…

– …ловкого зверька неру, – подсказал багровый, точно свекла, Лори, не в силах поднять глаза на свое любимое оружие – родовую вещь, что передавалась от отца к сыну еще со времен Великого Раскола, когда дети Дрикха разделились на Дор-Тегли и Нор-Тегли.

– Да, и ловкого зверька неру, – согласился ар-ка, быстро закивав. – Позволь тебе еще поведать, носитель огненной бороды, о замечательном самовзводном механизме. Таких вещиц ты не встретишь в Гортене.

– Сколько же ты хочешь, сын дороги? Сотня золотых?

Цыган громко и пронзительно расхохотался. Он ткнул пальцем в ничего не понимающего Дори.

– Эта диковинка не продается! Она останется у меня, что бы ты себе ни возомнил! Я ведь еще не падал с коня вниз головой, чтобы продавать подобным тебе такую красоту и редкость! Как тебе моя шутка? Ну, давай же посмеемся вместе, удивленный толстяк! – Здесь утративший всякий стыд ар-ка был уже не прав: гном не удивлялся. Недоумение давно сменилось злостью в гневно сузившихся глазах Рубина.

– Знаешь, человече, я не люблю шуток над собой и своими друзьями.

– Так этот жалкий пропойца твой друг? И что же ты сделаешь, карлик? – скривился цыган, перестав смеяться. Он поднес свое немытое лицо прямо к лицу Дори. – Вы, Нор-Тегли, сильно отличаетесь от своих Подгорных собратьев. Мне стоило бы опасаться какого-нибудь темного Дор-Тегли, что больше жизни любит убивать и которому нравится вид крови. Но вы… – Глаза человека расширились, из перекошенного рта вырвалось сдавленное хрипение.

– Что мы? – поинтересовался Дори, нанося удар за ударом. Одной рукой он сжимал расписной ворот цыганского кафтана, в другой держал стремительно извлеченное из-под плаща тайное оружие – короткий меч с широким клинком – такой же, как был у Ангара. Сталь еще несколько раз вошла в живот пройдохи-ар-ка, превращая его в жуткое кровавое месиво.

– Я говорил тебе, что не терплю шуток над собой. Я не люблю, когда меня называют толстяком и карликом… но больше всего я не люблю, когда различные выродки имеют глупость меня недооценивать.

– Рубин… – испуганно проговорил Лори.

– Бери мешок, и уходим…

Тело рухнуло в колодец. Послышался глухой удар о каменную кладку и всплеск воды глубоко внизу. Меч вновь спрятался в ножны за спиной под плащом. Дори огляделся по сторонам. Улочка была по-прежнему пустынной, предместья еще спали. Туман надежно скрыл преступление.

– Пойдем отсюда. Не отставай…

Старые друзья направились прочь. Под ногами чавкала грязь, скрипели гнилые доски сломанного настила.

– Ты готов был отдать за «Не промахнись» целую сотню золотых? – спросил Лори, нежно гладя рукоять любимого оружия. Он уже и не надеялся, что когда-нибудь вновь сможет коснуться его.

– У меня нет и пяти десятков, – отрезал Дори, тем самым признавшись, что исход всей торговли с Мельком Заплатой был предрешен еще в самом начале. – Не такие уж мы с Дор-Тегли разные – не следует злить гнома.

– Прости меня, Дори, прости… Я больше не мог терпеть тень… Злобный Вчера… Ты ведь знаешь…

– Оставь свои извинения при себе, – жестко ответил Рубин. – Мне они ни к чему.

Они продолжали идти молча, пока Лори вновь не заговорил:

– Ангар знает обо мне? Знает, что я…

– Да.

– Я имел в виду, что я… намеревался продать Ключ и…

Дори резко остановился:

– Еще раз услышу подобное… Ты достал Ключ, чтобы доказать этому дрянному человечишке, что вера в Дрикха открывает любые двери в сердцах и очищает любые души. Ты понял меня?