– Сэмюэль, люди всегда на тебя смотрят, погоди…

– Твои волосы, Эш. Я видел фото в журнале. У тебя действительно седые пряди? Впрочем, неважно.

– Да, у меня действительно седеют волосы. Но очень медленно. А в остальном я не постарел. Так что тебя ничто не поразит, кроме волос.

– Ты будешь жить до скончания мира, Эш, и именно ты его разрушишь.

– Нет!

– Лондон, отель «Кларидж». Мы сейчас же туда отправляемся. Это отель, где можно развести в камине огромный огонь из дубовых поленьев и спать в большой уютной спальне, битком набитой вощеным ситцем и коричневато-зеленым бархатом. И вот еще что, Эш… Заплати за отель, ладно? Я ведь два года прожил в горах.

Сэмюэль повесил трубку.

– Какое-то безумие… – прошептал Эш. И тоже положил трубку на место.

Несколько долгих мгновений он смотрел на бронзовую дверь.

Когда дверь открылась, Эш не моргнул и не сосредоточил взгляд и потому лишь смутно видел размытую фигуру, появившуюся в комнате. Он ни о чем не думал – просто мысленно повторял слова «Талтос» и «Таламаска».

Наконец он поднял голову и увидел Реммика, наливавшего шоколад из маленького тяжелого серебряного кувшина в прелестную чашку китайского фарфора. Пар поднимался к терпеливому и слегка усталому лицу Реммика. Седые волосы, вот уж действительно седые, вся голова седая. Эш подумал, что у него не должно быть такого множества седых волос.

И в самом деле, у него были всего две белые пряди, бегущие от висков к бакам, – так это называли. И да, еще едва заметные белые искры среди темных волос на груди. Эш со страхом посмотрел на свое запястье: там тоже виднелись белые волоски, смешавшиеся с темными, издавна покрывавшими его руки.

Талтос! Таламаска. Мир рухнет…

– Все было правильно, сэр? Насчет того звонка? – спросил Реммик своим прекрасным, тихим голосом с британским акцентом, который так нравился его нанимателю.

«Множество людей назвали бы его манеру говорить бормотанием. А теперь нам предстоит отправиться в Англию, – размышлял Эш. – Мы возвращаемся ко всем этим приятным, мягким людям…» Англия… страна колючего холода, видимая с побережья затерянной земли, с таинственными зимними лесами и снежными шапками гор.

– Да, конечно, все было правильно, Реммик. Всегда приходи прямо ко мне, когда звонит Сэмюэль. А сейчас я должен лететь в Лондон.

– Тогда мне нужно поспешить, сэр. Аэропорт Ла Гуардия был весь день закрыт. Может оказаться весьма сложно…

– Так поспеши, пожалуйста, не надо больше ничего говорить.

Эш пригубил шоколад. Ничто не могло обладать более богатым вкусом, быть слаще или лучше, кроме разве что настоящего свежего молока.

– Еще один Талтос, – громко прошептал Эш, ставя чашку. – Темные времена в Таламаске.

Ему было трудно в это поверить.

Реммик исчез. Дверь за ним закрылась. Прекрасная бронза сверкала словно раскаленная. Полоса света, падавшая на мраморный пол от встроенного в потолок светильника, напоминала отражение луны в море.

– Еще один Талтос, и при этом мужского пола.

В голове Эша металось множество мыслей, его одолевали эмоции! На мгновение ему показалось, что он вот-вот расплачется. Но нет. Это скорее был гнев – гнев оттого, что его вновь подразнили обрывком новостей, что его сердце отчаянно колотилось, что он должен был лететь через море, чтобы узнать больше о другом Талтосе, который уже умер… Мужского пола.

И Таламаска… Значит, у них начались темные времена? А разве это не было неизбежно? И что он должен с этим делать? Стоит ли снова втягиваться во все это? Несколько веков назад он постучал в их двери. Но кто из них знает об этом сейчас?

Их ученых Эш знал в лицо и по именам, но только потому, что боялся, что они могут его выследить. Многие годы они не переставали посещать горные долины… Кто-то что-то знал, но на самом деле ничто никогда не менялось.