– Что показали твои тесты? – спросила Мона. – Если не ошибаюсь, ты ведь из-за них приехала. Тебя обследовали?

– Не знаю, – ответила гениальная девица, могущественная болотная ведьма. – Они там все путают, так что не уверена, что сделают хоть что-то правильно. Сначала они меня называли Флоренс Мэйфейр, потом Даки Мэйфейр, пока наконец я не заявила: «Послушайте, я Мэри-Джейн Мэйфейр! Посмотрите сюда, вот сюда, в ту карту, что перед вами лежит!»

– Ну, это не слишком хорошо, – пробормотала Селия.

– Но потом мне сказали, что я в порядке и могу идти домой, а если со мной что-то не так, мне сообщат. Послушайте, я прикинула, что, пожалуй, подхватила где-то ведьмовские гены, и думаю, что окажусь во главе списка. Надо же! Никогда не видела столько Мэйфейров, как в том здании.

– Это здание принадлежит нам, – сказала Мона.

– И каждого там я могла бы сразу узнать просто по виду, всех до единого. Я никогда не ошибалась. Но там был один язычник, один отверженный, знаете ли… Ну нет, скорее полукровка, вот кто это был, и хоть кто-нибудь это заметил? Я хочу сказать, что у многих Мэйфейров нет подбородка, а носы в общем симпатичные, но с небольшим провалом вот тут, а глаза скошены наружу… А есть много похожих на тебя, – заявила она Майклу. – Да, точно такие, как ты, настоящие ирландцы, с густыми бровями, кудрявые, с огромными сумасшедшими ирландскими глазами.

– Но, милая, – тщетно попытался возразить Майкл, – я вовсе не Мэйфейр.

– …И еще с рыжими волосами, как у нее, только она самая хорошенькая из всех. Ты, должно быть, Мона. У тебя такой сияющий и довольный вид, как у человека, на которого только что свалились тонны денег.

– Мэри-Джейн, милая… – начала было Селия, но не смогла придумать, что сказать дальше.

– Ну и каково это – ощущать себя настолько богатой? – спросила Мэри-Джейн, и ее большие живые глаза уставились на Мону. – Я имею в виду, как это там, в глубине. – Она постучала себя по дешевой блузке сжатым кулаком, прищурившись, и даже немного наклонилась вперед, так что расщелина между ее грудями стала отлично видна не только Моне, но и всем, кто стоял рядом. – Ну не важно, я знаю, что вроде как не полагается задавать такие вопросы. Я, вообще-то, явилась сюда, чтобы посмотреть на нее, потому что Пейдж и Беатрис просили меня сделать это.

– И зачем это им? – спросила Мона.

– Помолчи, дорогая, – вмешалась Беатрис. – Мэри-Джейн всем Мэйфейрам Мэйфейр. Милая Мэри-Джейн, ты должна привезти свою бабушку в город, немедленно. Я серьезно говорю, дитя. Мы все хотим, чтобы вы переехали. У нас есть целый список адресов для вас, и временных, и постоянных.

– Я поняла, о чем она говорила, – сказала Селия. Она сидела рядом с Роуан, и только у нее хватало смелости время от времени отирать лицо Роуан белым носовым платком. – Я о Мэйфейрах без подбородков. Она имела в виду Полли. У Полли имплант. Она родилась не с таким подбородком.

– Но если у нее имплант, – возразила Беатрис, – то с виду-то у нее подбородок есть.

– Да, но у нее скошенные глаза и заостренный нос, – заявила Мэри-Джейн.

– Точно, – согласилась Селия.

– И вы все боитесь лишних генов, да? – Мэри-Джейн произнесла это резко, словно метнула лассо, мгновенно завладев всеобщим вниманием. – Вот ты, Мона, ты боишься?

– Не знаю, – ответила Мона, хотя на самом деле не боялась.

– Но ведь такое вообще едва ли может случиться! – заявила Беа. – Я о генах. Это же чистая теория. Стоит ли нам говорить об этом? – Она бросила на Роуан многозначительный взгляд.

Роуан, как всегда, смотрела прямо на стену – возможно, на солнечные пятна на кирпичах…