Но где здесь его место? Отношения с Кэлом и Фоксом менялись и развивались с течением времени, когда они превращались из мальчиков в мужчин, и особенно когда он оторвался от своих корней и уехал из Холлоу. Но основа оставалась неизменной – дружба на всю жизнь. Они всегда с ним.

Ему нравились женщины, которых друзья себе выбрали, – сами по себе и потому, что составили пару его друзьям. Не каждая женщина способна выдержать то, с чем им пришлось столкнуться, и не сбежать. Значит, если они останутся живы, четверо из шести рискнут окунуться в неизведанную область семейной жизни.

Откровенно говоря, Гейдж верил, что у них все получится.

А если он останется жив, то снова уедет. Он единственный, кто уезжал – и возвращался. В любом случае именно такую он выбрал себе жизнь. Впереди всегда есть еще одна игра, еще один шанс. Видимо, так уж он устроен. Джокер, открывающийся после снятия и перетасовки колоды.

Остается Сибил с ее энциклопедическим умом, кулинарным талантом и стальными нервами. За все время знакомства он лишь один раз видел ее беспомощной. Твисс использовал тайные страхи каждого, вспомнил Гейдж, и для Сибил это была Слепота. Когда все закончилось, она плакала в его объятиях. Но не сбежала.

Нет, не сбежала. И не отступила, как и все они. Если им суждено выжить, Сибил тоже уедет. В ее великолепном теле не было ни клеточки от жительницы маленького городка. Хотя она умеет приспосабливаться. Довольно быстро привыкла к Холлоу, к небольшому дому, но это для нее… как ваза для цветов Франни Хоукинс. Всего лишь временная остановка на пути к тому, что ей по душе.

Но куда и к чему именно? Гейдж думал об этом, думал о ней – больше, чем следовало бы.

Поймав его взгляд, Сибил вопросительно вскинула бровь.

– Вернуть деньги?

– Нет.

– Вот и ладно. Я хочу прогуляться.

– Но, Сиб… – попыталась остановить ее Куин.

– Со мной может пойти Гейдж, а вы четверо займетесь посудой.

– Почему это он избавлен от обязанностей по кухне? – обиженно поинтересовался Фокс.

– Он возил меня в магазин, платил. Мне нужно немного подышать воздухом, прежде чем мы займемся Большим Злым Ублюдком. Ну, красавчик? Будешь моим эскортом?

– Возьми телефон. – Куин схватила Сибил за руку. – На всякий случай.

– Возьму телефон, надену куртку и не буду брать конфеты у незнакомых людей. Расслабься, мамочка.

Она выскочила из комнаты, и Куин повернулась к Гейджу:

– Только не уходите далеко, ладно? И не отпускай ее от себя.

– В Хоукинс Холлоу все близко.

Сибил надела тонкий свитер, сунула ноги – Гейдж привык видеть их босыми – в черные башмаки. Оказавшись на улице, она вдохнула полной грудью.

– Люблю весенние ночи. А летние еще больше. Я люблю жару, хотя в данных обстоятельствах весна даже лучше.

– Куда ты хочешь пойти?

– На Мейн-стрит, конечно. Куда же еще? Я предпочитаю знать место, где нахожусь, – продолжала она, шагая по улице. – Поэтому гуляю по городу, объезжаю окрестности.

– И теперь, наверное, уже можешь нарисовать подробную карту и того и другого.

– Не только могу, но и нарисовала. Я умею подмечать детали. – Она с наслаждением вдохнула воздух, пропитанный ароматом розовых пионов, которые цвели в чьем-то саду. – Куин будет здесь счастлива. Это место ей идеально подходит.

– Почему?

Гейдж заметил, что вопрос удивил ее, вернее, не сам вопрос, а тот факт, что он спросил.

– Близость. В этом вся Куин. Новые районы, пригороды… хотя нет, не в этом дело. Слишком… упорядоченно. Свой район, где она знает имена клерков в банке и продавцов в магазине, – это ее. Она общительная, но время от времени ей требуется одиночество. Город даст ей ощущение близости. Дом за городом – возможность побыть одной. Она получает все, – сделала вывод Сибил. – И он тоже.