Агриппа примирительно проронил:

– Только на этот раз не швыряй жемчуг собакам.

Недалеко от военной гавани Митилены находились общественные бани – роскошные римские термы. Человек попадал в сказочно красивые залы, отделанные мрамором, скульптурой и мозаичными полами с подогревом. Сквозь цветные окна проникал солнечный свет и, отражаясь от воды всеми красками радуги, играл на стенах и потолках, создавая удивительные оптические иллюзии. Вошедшему предстояло последовательно пройти ряд комнат: предбанная (раздевалка), теплая, жаркая, парная, а после парной – охлаждающе-ароматическая комната. Тут же рядом – библиотека, спортивный зал, массажная, общий бассейн и обеденные комнаты. В этом центре общественной жизни на греческом Лесбосе римляне любили проводить полдня, прячась от жары и городской сутолоки, которая их раздражала. Женское время – утро, мужское – день и вечер. Вскоре и Рим обзаведется громадными термами, кстати, благодаря Агриппе и Меценату.

В бассейне с теплой водой нежилась Геката, расслабляясь и отдыхая. Прикрыв веки, она наслаждалась уединением и бездельем, пытаясь унять боль в руке и успокоить приступ отчаяния, вызванный пережитым потрясением. Ее правая рука, перевязанная льняным бинтом, поднята над водой и дотрагивается до головы, как в прекрасной скульпторе Поликлета «Раненая амазонка», хотя женственностью и красотой форм Геката могла бы затмить мраморное изваяние.

В зал вошла изящная итальянка, скинула прозрачную накидку и, поглядывая на Гекату, спустилась по мраморной лестнице в бассейн. Ее изысканная красота и грациозность, пышные золотистые волосы и прелестное личико намекали на, возможно, неземное происхождение этого создания, не хватало только убора из венков и цветов, иначе можно было бы ее сравнить с наядой – нимфой водного источника, мифологическим божеством природы. Римлянка, фаворитка императора Августа, придвинулась к гречанке и мелодичным голосом произнесла:

– Забавно видеть, как ты плаваешь с высоко поднятой рукой.

Геката открыла глаза, неодобрительно посмотрела на прелестницу и сказала:

– Муза, дело не в том, чтобы быть просто красивой, а в том, чтобы твоя красота сводила с ума и мужчин, и чудовищ.

– О, похоже, чудовище чуть не съело Гекату, а что касается мужчин, то любить тебя – танталовы муки! – Итальянка была немилосердной.

– Муза! Ослепительная красотка лишь ненадолго способна усыпить мужскую бдительность, но в делах она так же бесполезна, как кувшинка, плавающая на воде, – небрежно произнесла гречанка.

– Посмотрим! – Лицо итальянки стало злым. – Через мою красоту власть обретает могущество.

Император Август был без ума от Музы, но, когда Агриппа предложил использовать ее для дипломатической уловки, уступил Музу ему.

– Излишняя самоуверенность подчеркивает глупость, а напускная скромность выпячивает пороки, – сказала Геката и, одной рукой разбрызгивая воду, вышла из бассейна.

Муза смолчала и недобро покосилась на нее. Рабыня набросила на Гекату простынь и, обтерев, повела на массаж. Позже, в обеденной комнате, Геката в легкой тунике, расслабившись в кресле, наслаждалась фруктами и вином. Краем глаза она заметила, что к ней приближается Муза. Не поворачивая головы, гречанка произнесла:

– По шагам узнаю гиену.

Муза, ничего не говоря, взяла кувшин со стола, и на голову соперницы полилось вино. Какое-то время Геката терпеливо сносила унижение, но вдруг вскочила и с быстротой молнии схватила левой рукой итальянку за волосы и, прижав лицо златокудрой красавицы к столешнице, грубо протащила его через весь залитый вином стол, расталкивая глиняные сосуды, бокалы, вазы, фрукты. Потом повалила женщину на пол. Муза вырвалась. Гибкая фигура, кошачьи движения, распущенные золотистые волосы вмиг сделали ее похожей на львицу. Глаза загорелись, она припала к полу и стала подкрадываться к «добыче». Известно, что изящная на вид львица может напасть на добычу, превышающую ее размерами в несколько раз. Издав гортанный вскрик, стремительным прыжком Муза бросилась на Гекату, и женщины сцепились на глазах прибежавших на шум рабынь. Завязалась яростная потасовка, в которую никто не решился вмешиваться, чтобы охладить пыл дух львиц.