Брови Остапова удивленно взметнулись вверх.
– Да, да, и не сомневайтесь: она гениальна, абсолютно гениальна.
«Напыщенный индюк, – неожиданно для себя со злостью подумала Алька об Остапове. – Надо же, как хорошо устроился. Везде жарень, все осатанели от духоты, а этот пижон сидит в прохладном кабинете в костюме и галстуке. Пьет коньяк и насмешливо гнет бровь, как будто я не могу быть гениальным менеджером! А я могу, и он в этом убедится сам».
– И почему же звезды такого уровня работают не у нас в столице? А в заштатном городке, находящимся пусть и рядом с сердцем нашей родины, но все же в провинции? – спросил индюк насмешливо.
– Живут они там, – угрюмо буркнула Аля и внезапно застеснялась своих мокрых подмышек, прилипших к голове волос и пыльных ног.
«Надо было губы накрасить», – запоздало раскаялась она, втягивая живот.
Остапов повернулся к Подберезкину:
– Ну тогда, Петрович, отведи человека в нашу гостиничку, пусть примет душ, отдохнет немного с дороги. А через два часа мы будем проверять звезду менеджмента, сможет ли она убедить нас подписать контракт на покупку алкогольной продукции с фирмой «Бахус» из славного города Толчино.
Алька глянула на Степана исподлобья, вздохнула и отправилась следом за Подберезкиным.
Квартира, в которую ее привели, и которую Остапов назвал «гостиничкой», находилась в том же здании, что и фирма «Сатори». Здесь были две комнаты, кухня и прочие удобства. Работал кондиционер, в холодильнике стоял холодный «Нарзан», а в душевой висел красивый пушистый белый халат.
Попрощавшись с Подберезкиным, Алька сбросила одежду на пол и босыми ногами прошлепала в душ. Мылась она долго и с наслаждением. Потом вывалила из сумки на кровать наряды и задумчиво застыла над ними. Вещи, кинутые на пол в ванной комнате, надеть было невозможно. Они были потные и противные, и в них никак нельзя было предстать перед пижонистым Остаповым.
Девушка извлекла из груды, валяющейся на кровати, ситцевый сарафан и приложила его к себе. Сарафан был мятым, но в остальном Алевтина осталась довольной. Прогладив его утюгом, который предусмотрительно был оставлен горничной на гладильной доске, Аля нарядилась, высушила волосы феном, повозила оранжевой помадой по губам и с восторгом уставилась на себя в зеркало.
Вот пусть теперь этот франт попробует погнуть бровь, глядя на нее!
Надев на пальцы ног кольца, она отправилась на кухню. Сделала себе огромную чашку кофе, о котором из-за жары еще несколько минут назад невозможно было думать без содрогания. И, развалившись в кресле, стала уминать найденную пачку крекеров. Затем достала из сумки недавно купленную книгу о винах и принялась листать ее, думая о своем.
Аля не очень понимала, какие напитки нужны «Сатори». Ведь эта фирма не была алкогольной компанией – она много чем занималась, но только не продажей спиртного.
«Может, они только планируют торговать алкогольной продукцией и хотят проконсультироваться по поводу подбора ассортимента? Но почему они не нашли поставщика в Москве, а обратились в наш городок и именно ко мне? Неужели в столице нет надежных компаний, занимающихся поставками алкоголя? – ломала голову Алевтина. – Зачем мне надо было переться сюда, а им тратиться на то, чтобы меня встречать и селить в гостиницу?»
Алька решила отложить чтение, все равно она постоянно отвлекалась на свои мысли и совершенно не могла сосредоточиться.
«Да вот мне не пофиг, почему», – поставила она точку в размышлениях и решила позвонить Свете Пустозвоновой, единственной из подруг детства, с которой она продолжала общаться.
– Привет, Рёва! – закричала Света в трубку. – Как дела? Ты сейчас где? Может, соберешься, наконец, в Москву? Ты не зачахла еще в своем Мухосранске? Замуж не вышла? Кстати, ты не похудела? Я такую диету знаю – закачаешься!