– Малолеток ему захотелось! Бери катер и вали на сейнер, там этого добра навалом! Все маленькие шлюхи работают там! Штука баксов за ночь – и на выбор любая! Плати две штуки гринов – и шведский стол к твоим услугам!

– Что такое «шведский стол»? – заинтересовался Клим и полез в карман, делая вид, что достает деньги.

– Все молодые шлюшки разложены на столе, готовые к употреблению. Подходи и трахай любую! Можешь сначала одну попробовать, потом вторую, сиськи подергать третьей!

– Тетя Зоя! – подскочила к ней Света и ладонью закрыла рот.

Черненькая зарыдала и взахлеб заговорила:

– Что я, виновата в этой долбаной перестройке? Завод закрыли, а на мне двое детей, да муж-алкаш! Сидит целыми днями на диване, смотрит телевизор и пьет пиво! Говорит, раз настоящие мужики пьют пиво – значит, и я должен пить пиво! Надоест сидеть, ложится на диван и все равно пьет свое сраное пиво! Детям есть нечего, а он пиво пьет!

Вот и пришлось на старости лет идти на панель! Думаешь легко в сорок пять жопой на улице трясти?

Последняя тирада была явно обращена к Климу.

– Ты знаешь, я бы тебе больше тридцати не дал! – восхищенно произнес Клим, не замечая, что все внимание вокруг привлечено к их квартету.

Как только Клим произнес эту фразу, на всех столиках дружно захлопали.

– Это правда, я на тридцать лет выгляжу? – сквозь слезы спросила черненькая.

– Гадом буду! Ты мне сразу понравилась! – сделал умильную рожу Клим и, опустившись на одно колено, галантно поцеловал руку женщине.

Двое молодых охранников, одетые в униформу, расшитую золотым шитьем, осторожно поддерживая под руки, подняли Клима с колен и бережно повели на выход. Еще двое повели Виталия, который повис всей тяжестью на их могучих плечах.

Доведя до дверей лифта, они остановились перед ними, испытующе вперив тяжелые взгляды в Клима с Виталием.

– Все понял, ребята! Вот пару штук за беспокойство, – протянул деньги Клим самому взрослому из охранного квартета.

Из-за спин охранников выскочил официант и протянул Климу счет.

Еще две бумажки по пятьсот рублей перекочевали в потные лапы официанта.

– Сдачи не надо, – царственно махнул рукой Виталий, покачиваясь, как моряк в первое увольнение на берегу. Он направился к открытой двери лифта, предусмотрительно вызванного охранником.

Лифт, мягко защелкнув двери, пошел вниз.

Самый старый охранник придержал Клима за руку, предупредил:

– Идите, ребята, домой! Выспитесь хорошенько и утром будете как огурчики.

– Ты сам огурец расписной! Засунь свой язык себе в жопу со своими советами! – громко, на всю улицу, заявил Виталий и, обняв женщин за талию, пошел впереди, прямо по зеленому газону, распевая во все горло:

Климу ничего не оставалось, как топать сзади, размышляя о распущенности сегодняшней молодежи, которая, как только вырвется из-под родительского крылышка, сразу начинает куролесить.

Виталик кончил петь и громко уговаривал девушек зайти к ним в апартаменты – так он величал их облезший номер – попить удивительный бразильский кофе, который он сам, оказывается, и собирал.

Кофе у него почему-то вырос на огромных, похожих по описанию на кедр, деревьях. Суровые люди с альпинистским снаряжением взбираются на могучие стволы и вручную собирают самый высокосортный кофе.

– У него даже нет маркировки! На нем написано: «Кофе простой», – заливал Виталий.

– А тот кофе, который мы пьем, чем отличается от вашего кофе? – спросила беленькая.

Клим с интересом ждал, как Виталий выкрутится из этого щекотливого положения. Но и тут московский отпрыск не подкачал: