У Костика вытянулось лицо, а мы дружно рассмеялись.

– Не бойся, есть тут про запас. Для чёрта всё в первую очередь!

– Между прочим, я решил, что это будет не чёрт, а дьяволица… – хитро улыбнулся Костик. – В честь восьмого марта.

– Угу, все мы тут такие, – пробормотала Валюха, залезая в пакет. Извлекла перистое нечто и заорала пробегающему мимо упитанному шестикласснику Грегу: – Отнеси это Люсе беленькой, только не перепутай! Не той, что в памперсе и чепчике!

Дурдом в режиме реального времени…

– Мари, ты выглядишь сегодня потрясающе! – подпорхнула преподавательница немецкого Жанна с двумя косичками на голове, в широкой клетчатой юбке, гольфах и с бюргерским передничком. – Даже для стюардессы из Парижа – супер шик!

– Костик всё переиграл, – сказала я. – Стюардессу будет играть Женечка, а я Мэрилин Монро. Не похоже? – Я развернула юбку-солнце.

– Роскошно просто! Очень похоже!

– Но ведь по сценарию не было Мерилин Монро! – влезла Валюха.

– Я переделал, – заявил важно Костик. – Не будем же мы повторять точка в точку зимнюю пьесу?

Я почувствовала взгляд, подняла глаза и вдруг увидела у входа его!

Лицо у красавца было ошарашенное. Впрочем, такое у многих бывает, кто впервые оказывается в гуще предпоказного ажиотажа, когда все вокруг искрят сумасшедшинкой, входят в роль и просто гойдают туда-сюда, обмениваясь репликами из сценок, прикалываясь друг над другом и хохоча. Среди всего этого театрального хаоса, взбитого смузи из русской и английской речи, текстов песенок и париков очень странно было видеть совершенно нормального мужчину. Красивого, элегантного, в пиджаке и с причёской, далекой от взрыва. Он сделал шаг ко мне.

Костик спросил:

– Шампанское не забыла?

Я мотнула головой, неотрывно глядя на Мистера Нормального и ещё чувствуя его губы на своих губах. С ума сойти! Он пошёл за мной?! Настойчивый однако…

И он, видимо, опомнился. Развернулся и пошёл обратно к выходу.

Да, так лучше. Или догнать? Ох…

Я уже раскрыла было рот и сделала шаг, как меня развернули на сто восемьдесят градусов, и я увидела фотографа Руслана, широкоплечего стильного блондина.

– Привет, Мари! Я тебе машу-машу, а ты ноль внимания. Или мне нужно стать Кеннеди, чтобы мисс Монро меня заметила?

Я глянула в карие глаза и улыбнулась:

– Привет.

На упрёки, даже шутливые я не реагирую, потому что к себе не отношу. Если что-то кому-то не нравится, это же не моя проблема…

Рус фотографирует все мероприятия нашего центра иностранных языков «Ватсон-Клаб» с тех пор, как его нашла организаторски активная Валя. В свои двадцать восемь у Руслана Торцова уже признанное имя, своя студия, очень модная и дорогая, но с тех пор, как в английский драм-кружок ходит его племянница, Валя умудрилась договориться про бартер.

А на этот спектакль мы даже билеты продали, причём не только друзьям и родственникам. Растём!

– Марианна, ты мне сегодня особенно нравишься! – с интригой в глазах сказал Рус.

– Ну так сфотографируй для истории, – рассмеялась я.

– С удовольствием. Давай-ка, залезай на эту тумбу, – подмигнул Рус, прицеливаясь на меня с камерой в руках. Затем обернулся и крикнул в толпу: – У кого был с собой фен? Подуйте на нашу звезду!

– Обойдёмся без ветровых эффектов, – хмыкнула я.

Рус мотнул головой.

– Никак не обойдёмся. Ну, где фен, guys[4]?

Что только не придумает, чтобы заглянуть мне под юбку…

Кто-то из глубины зала голосом Деда Мороза ответил:

– Несу.

А Руслан придвинулся ко мне, уже влезшей на своих безбожных каблуках на тумбу в виде чёрного куба, и посмотрел снизу вверх с видом искусителя. Кажется, он думает, что его зовут Джон Бог Джови… По крайней мере, несёт он себя по миру соответственно, потряхивая художественным беспорядком в светлых волосах, гордый собственной статью и лицом рок-певца.