Я в этом очень сомневаюсь,

Душой и телом развиваюсь,

Но высоту до сих не взял.

Могу сказать, что стал я стар.

Поверьте, вовсе не играю,

Цены себе не набиваю.

Но недоступен пьедестал.

«Да не гонись», – себе сказал.

Звезду не взять. Но – созерцаю,

Хоть недоступна, но сверкает.

И у неё своя стезя.

И всё ж способен я достать,

Нельзя – достойна лучшей доли.

В тисках своей ведь я юдоли –

Планетам матерью ей стать.

Да есть ли в свете идеал?

Теперь я в том не сомневаюсь.

Я звёздным небом упиваюсь,

Моей там страсти есть причал.

Судьба не нужна мне иная,

И прожитых лет мне не жаль.

Я зависти так и не знаю,

Не гложет о деньгах печаль.

Любил, и любим был я в меру,

А может, безмерно, как знать,

И были потери, полбеды,

И всё мимоходом и всласть.

Визжал я от банного жара

И вирши взахлёб сочинял,

Не думал о ней, что не пара,

Влекли простота, экстремал.

Ледовые брал перевалы,

Рассвет на вершинах встречал,

И над Ледовитым, бывало,

Мой ангел меня выручал.

Я властью не часто доволен,

Заморских красот не хочу.

Я Русью до судорог болен,

И на молодёжь не ворчу.

Сижу у окна своей дачи,

Прекрасен вокруг антураж,

Судьба – не слепая удача,

А сердца и дел калораж.

Не надо париться от страхов,

Живи и радуйся всему,

А страх пройдёт от ваших ахов.

Плевать на мелочь, посему -

Смеяться будем. Но не плакать!

Я подставлял лицо ветрам, и тёплым, и морозным

И шёл пурге наперекор, спасая друга.

И не было желанья покориться вьюге,

И не страшили в Ледовитом полыньи, торосы.

Хотя и срезал лыжу самолёта нам торос на взлёте.

Торжественно во мне звучали гимны, оды,

Когда со страхами своими шёл вперёд.

Успех всегда лишь в нём уверенного ждёт.

И не было во мне понятия погоды.

Хотя и мёрз до судорог и сини я, негодник.

Идут года, а гимны всё звучат, душа летает.

И что? Теперь, коль немощь наступает, ползать?

А трость на что? Вперёд, вперёд, пока не поздно.

Слагаю стих, люблю, душа перед прекрасным тает.

Она, верша Всевышнего планиду, час свой знает.

К комфорту стремится любое живое,

Комфорт есть отсутствие вечных врагов

Душе или телу, уму ли, зимою

Иль летом; достаток и быт – лишь благой.

Такое бывает не всюду, не часто,

Поэтому бунт и душевный экстрим,

Ему навредит ведь любое ненастье,

Поэтому шубы, квартиры и грим.

И вот ограждаем себя от природы,

Лелеем потребностей всяческих смесь.

И чтоб не прокиснуть бы «хомо»-породе,

Даёшь наркоту и спортивный нам секс!

И секса уж мало, даёшь извращенья!

И мало нам шуб и родных нам берёз,

Выходим на митинги, хоть отвращенье

Имеем от педиков, гопников-бонз.

А мне и другим, мне подобным, обрыдли

Стремленье заморский освоить курорт,

Путан и контор, казнокрадов обилье

И этот, весь полный покоем, комфорт.

Бездонная вселенная,

Непостижима истина,

Живая ли иль бренная,

Знать, тайнам быть нетленными.

В плацкартном тишина,

Утихли храп и сонный бред,

А вездесущая луна

Вдруг осветила сползший плед.

Не прикоснуться – нету сил,

Манящий бархат её плеч.

Коснулся нежно, чуть вкусив,

Небесной свежести. Стеречь

Теперь я должен её страсть.

Откликнись. Боже, ведь умру.

И всё сметающая власть

Шептать заставила муру.

Открылись очи, нежный взгляд

Тотчас ослабил мне коленки.

Проснулась? Ну, пора вставать!

А то уж в каше мокнут гренки.

И весь поход шли следом в след,

Не видя гор и небо сине,

Палатку ставил и сквозь тент

Я видел силуэт богини.

Хожу уж с тростью я давно,

А помню те прикосновенья,

И вновь хочу я всё равно

С душою новых дерзновений.

Унижен бывает в своём коллективе,

Все мимо проходят, не спросят совета.

Нет хуже, когда и девчатам противен.