Может, он хочет вынудить меня уйти? Или он выбрал меня жертвой для запугиванья других студентов?

Неприятный холодок ползет по моему позвоночнику, когда варианты, одни хуже другого возникают в моей голове.

– Тогда как объяснить, почему вы такая деревянная? – резко произносит Райерс. – Отсутствием таланта? Может, вам не место здесь, мисс Рендол?

Уголки его губ презрительно кривятся, а глаза с холодным блеском смотрят на меня. Я готова расплакаться, и только нежелание доставлять ему такое удовольствие останавливает меня.

Я не знаю, что ему ответить. Стою перед ним, как нашкодившая школьница, с безвольно повисшими руками вдоль тела.

Чувствую себя букашкой, которую раздавил его ботинок.

Униженная, я разворачиваюсь и едва не бегу к выходу, но властный голос Дэниела Райерса останавливает меня у самой двери.

– Стойте, мисс Рендол!

Я замираю, но не оборачиваюсь. Закусываю губу, силясь не заплакать.

– Мои слова задели вас, Алексис? – Его голос звучит ближе, но я все еще не рискую обернуться.

– Ну же, Алексис, повернитесь, я не кусаюсь, – усмехаясь, говорит он.

Ох, как-то в это мало верится!

Вздыхая, я не спеша оборачиваюсь и утыкаюсь взглядом в серую рубашку мужчины. Он высокий, и чтобы посмотреть ему в глаза, приходится приподнимать голову.

– Так вас задели мои слова, Алексис? – повторяет свой вопрос он. Вот уже трижды он назвал меня по имени, чего ни разу не делал в течение недели.

Я киваю и отвожу глаза.

– Да, задели.

– Вы мне поверили?

Удивительно, но его голос звучит мягче.

Чем вызвана эта резкая перемена? Не готовит ли он очередной подвох, чтобы потом ткнуть меня лицом в грязь?

– Не знаю. – Я дергаю плечами. – Я не считаю себя бездарной, но возможно, мне здесь и правда, не место.

Я опускаю взгляд на свои ладони, будто надеюсь увидеть там ответы на все свои страхи и сомненья.

Несколько секунд проходят в молчании, и я полностью погружена в свои мысли, думая, что он может и прав и мне не место в Джуллиарде, когда Дэниел говорит:

– Алексис, вы решили связать свою жизнь с такой профессией, где вам часто будут говорить, что вы ни на что не способны и зря тратите свое время.

Я вскидываю голову, с недоверием глядя на преподавателя. Впервые его голос, обращенный ко мне, звучит так… по-человечески.

Он немного лениво пожимает плечами.

– И если вы в это верите, значит это действительно так. Но если вы не согласны, и думаете, что способны добиться своего, тогда вы там, где и должны быть.

Ошарашенная, я не нахожу слов, когда его губы трогает легкая улыбка, приводя меня в еще большее смятение.

Я думаю, что совершенно не понимаю этого человека. Всю неделю он донимал меня упреками и претензиями, но при этом он не считает меня бесполезной для Джуллиарда? Все это было ради определенной морали, или ему просто стало жаль меня? Но в последнее верится с трудом.

И внезапно моя кратковременная ненависть исчезает. Даже неприязнь меркнет.

Едва ли не впервые Дэниел не хмурится при взгляде на меня, и я решаю, что он очень симпатичный. Такие мужчины привлекательны для женщин. Высокий и хорошо сложенный, с русыми волосами, зачесанными назад. Выразительные серые глаза, нос с легкой горбинкой, чувственные губы. На вид едва ли старше двадцати пяти-шести лет.

Спохватившись, что оцениваю своего преподавателя, я опускаю глаза, и не сомневаюсь, что краснею.

Если бы он не заставил меня терзаться сомнениями и думать, что я худшая в группе, он мог бы мне понравиться.

– Так что скажете, Алексис? – растягивая слова, спрашивает Дэниел. – Во что вы верите?

Я делаю глубокий вдох, и уверенным голосом отвечаю:

– В себя. Я верю в себя.