Мюзикл «Кентерберийские рассказы» был впервые поставлен на сцене лондонского театра «Феникс». Он шёл пять лет подряд с аншлагом, затем вырвался за пределы «Туманного Альбиона» и начал своё победное шествие по свету. Спектакль стартовал в США на Бродвее, потом перекинулся в Австралию и Новую Зеландию, побывал в Японии. В Европе он шёл в Германии и Скандинавии, пересёк «железный занавес» и зазвучал в Чехословакии, Венгрии и Болгарии, а затем заглянул и в сердце Чёрной Африки.

Все эти годы Мартин слал мне дружеские письма и открытки из Англии, Европы и США. Вот отрывок из его письма 1969 года: «…Кентерберийские Рассказы» уже год идут в Лондоне (восемь раз в неделю!) и пока все время аншлаг. Я заработал кучу денег на этом, но главная перемена во мне самом. Я вышел на сцену! Как мне хочется, чтобы ты увидел этот спектакль! Не знаю, удастся ли нам поставить его в России, но… посмотрим! Я бы с удовольствием пригласил тебя погостить у меня, но не знаю, разрешат ли тебе приехать. От нашей встречи у меня остались яркие впечатления, а ведь прошло уже десять лет! Ты пишешь, что женился, но ничего не говоришь, есть ли у тебя дети. А я, вот, так и остался холостяком, но у меня масса друзей, причём во всех странах! Я уже побывал в Японии (и в Индии, ещё раз!)». Письмо заканчивается, как обычно, словами надежды на то, что «когда-нибудь» мы все-таки увидимся. Письмо было написано в марте 1969 года, но прочёл я его гораздо позже, т.к. в то время я уже месяц как жарился в горячих песках Асуана, работая переводчиком на строительстве Высотной Асуанской плотины в Египте. Там я пробыл с женой два года и приехал в Россию только в феврале 1971 года.

Узнав о моей командировке, Мартин написал мне восторженное письмо, поздравив меня с большим жизненным успехом. Сам он уже побывал во многих странах, но жить два года подряд за пределами его родной Англии, ему ещё не приходилось (впрочем, сомнительное достижение). Он только посетовал, что я не сообщил ему о своём пребывании прямо из Египта: он там бывал и мог бы со мной «перехлестнуться». Не знал он (да и зачем ему нужно было знать!), что наша жизнь и там была под неусыпным оком КГБ, и что мне бы очень не поздоровилось, вздумай я общаться напрямую с «иностранцем». «Годы проходят», сетовал он в своих письмах, «вот уже более 15-ти лет со времени нашей встречи, а мы так и не встретились вновь. Узнаем ли мы друг друга, когда наступит такой момент? «Признаться, мне такое даже в голову не приходило. О том, чтобы поехать в Англию по приглашению я и думать тогда не мог. Сразу по приезде из Египта я попал в передрягу и чуть было не лишился места в Университете. Спасибо маминому старому приятелю, который выручил меня и на этот раз. Потом нам с женой повезло: мы обменяли нашу однокомнатную клетушку на первом этаже на шикарные двухкомнатные апартаменты в элитном новом доме (вложив в этот обмен немалую толику привезённых из Египта денег). Мы обустроились, обзавелись новой мебелью, и всё это шло, как бы, само собой, без особых усилий с моей стороны. Мне и впрямь, было не до этого. Надо было пробиваться на академической стезе. Надо было писать диссертацию. Тем не менее (опять-таки, без особых усилий с моей стороны), судьба преподнесла нам новый подарок: жена, наконец-то, забеременела. Видимо, там, наверху, кто-то очень хотел, чтобы мы с Л. продолжали жить вместе. Не то, чтобы это обходило нас стороной до этого, но раньше ей было «недосуг». А сейчас, вдруг, захотела! «Пришла пора!»

Да, прошло ещё 16 лет, прежде чем нам с Мартином удалось снова встретиться. Хотя, признаться, ничего особенного я от этой встречи не ждал и действовал по своей старой, годами отработанной логике: выйдет – хорошо, не выйдет – тоже хорошо.