Но в день первой свадебной годовщины она пила полусладкое шампанское из кружки, мужественно жевала пирог с непотрошёной рыбой и думала: «Испытательный срок продолжается…»

Экзамен по военному делу, завершающий летнюю сессию пятого курса, подходил к концу.

Войдя в аудиторию, Иришка взяла билет и устремилась к одному из столов в последнем ряду. Этот порядок действовал уже много лет. Новенькие садились подальше от преподавателей: удобней списывать. Шпаргалки передавались по наследству от старшего курса – младшему. Иришке тоже достался комплект истёртых листочков.

Накануне вечером она потренировалась читать телеграфные строчки, написанные чужим почерком. Сложила шпоры по номерам билетов и, разделив на четыре части, рассовала их в кармашки, специально пришитые в рукавах и к подолу платья.

Девушка вовсе не имела репутации ленивой студентки. К учёбе относилась добросовестно, сессии сдавала на четыре и пять. Экзамен по военке был единственным, когда она, по примеру многих, решила прибегнуть к подсказкам. «Мозги у меня не приспособлены к усвоению материала в форме устава, где шаг влево и шаг вправо карается смертной казнью!» – оправдывалась она.

Отношения с военной кафедрой у Иришки не складывались. Короткая юбочка, рыжие кудряшки и даже солнечные веснушки смешливой девчонки вызывающе не совпадали с предписанными военным уставом правилами внешнего вида студентов. Поведение и вовсе не соответствовало требованиям строевой подтянутости. Она частенько влетала в аудиторию после преподавателя, путалась в формулировках, коими следовало докладывать о присутствии и отсутствии товарищей на занятиях, если ей случалось быть дежурной. Даже стоять навытяжку, как требовалось, у неё не получалось: стройные ножки, стремительно носившие на каблуках свою хозяйку по этажам института или вдогонку за троллейбусом, перед офицерами предательски подкашивались и запинались на ровном месте.

И нельзя ведь сказать, что Ирина на рожон лезла или нарочно провоцировала преподавателей. Вовсе нет! Но настроение в день нелюбимых занятий портилось с утра. Учителя в погонах вызывали в ней даже не страх, а какое-то умственное остолбенение, полный паралич мыслительных способностей и ощущение того, что всё сказанное и сделанное ею окажется невпопад.

Яркий пример такого непопадания в тему произошёл полгода назад на занятии по организации медицинского обеспечения войск. Эта область знаний казалась Иришке даже не китайской, а какой-то инопланетной грамотой. Мало того, что требовалось знать все воинские подразделения (рота, батальон, дивизия), так ещё необходимо было помнить названия соответствующих им медицинских подразделений, их структуру, штатное расписание, диапазон профессиональной помощи, оснащение, а самое ужасное – перечень приданных транспортных средств. Иришка и в обыденной жизни не умела отличить «москвич» от «жигулей», а тут…

Накануне злополучного события однокурсники в общежитии шумно отмечали день рождения одной из подруг. Теперь в аудитории царила тишина, изредка прерываемая осторожным шорохом перелистываемых страниц.

– Князева! – командный голос седого подполковника заставил вздрогнуть.

Ирина вскочила из-за стола. Уронила сумку. Торопливо подняла. Снова уронила. Опять подняла и уставилась на подполковника, как кролик на удава.

– Не слышу! – в голосе преподавателя звучало возмущение.

– Чего? – робко спросила Ириша.

– Я… я… я… – зашипели ей со всех сторон.

– Я, – пискнула девушка, переминаясь на каблучках, ставших вдруг неустойчивыми.

– Перечислите транспортные средства, приданные медсанбату! – потребовал преподаватель, недовольно глядя на студентку, неспособную даже стоять как полагается.