К счастью, прекрасная чаровница не злоупотребила победой и тактично отошла на второй план. Перед этим она подмигнула мне в память об известном лишь нам двоим. Стушевавшись, я неловко кивнул в ответ и переключился на ее спутника.

– Борис Борисович, – представился тот.

Он по очереди пожал руки всему «клубу по интересам», пока только изучавшему «что такое мир и как с ним бороться», но стоявшему на пороге переноса шлифуемой теории в практику.

Из последующего сумбурного гвалта, что именовался у нас дискуссией, выяснилось, что Борис Борисович – успешный бизнесмен, имевший связи в верхах и туманное прошлое, о котором мне быстренько нашептали.

– Вижу, вы времени зря не теряли, – одобрил Борис Борисович услышанные идеи.

Приятно встретить понимающего человека.

Влившегося в коллектив нового члена стали называть просто по отчеству – Борисыч.

Я настолько погрузился в предмет обсуждения, что не заметил ухода прелестного создания, посреди разговора упорхнувшего тихо и незаметно. Впрочем… Кроме имевшихся в нашем кругу одиночек это событие никого не взволновало. Ушла, и ладно. Хорошо, что ушла. У нас здесь интересы поважнее, чем чьи-то выставочные экстерьеры, предназначенные для бедных духом.

– Вам бы, ребятки, организоваться получше да поумнее, – сказал как-то Борисыч, при этом хитро поглядывая на меня.

Почему на меня – понятно. Я был заводилой и душой всего собрания. Двигателем в машине, без которого она не поедет, какой бы красивой ни была.

– В каком смысле – организоваться?

Партию, что ли, создать? А зачем? Чтобы прослыть экстремистами и загреметь в тюрьму?

Наше дело – выдвинуть идею. Такую, чтобы шарахнула по миру не хуже христианства или ислама.

Ведь Бог – это Любовь.

Любовь – это мир.

Мир – это счастье.

А счастье – это когда вокруг справедливость.

И мы знали, как это устроить.

Но Борисыч посмеивался.

– Поверьте, ребятки, – говорил он, крутя в пальцах дорогую зажигалку, – без упорядочения и систематизации ничегошеньки у вас не выйдет. Только в сказках бывают волшебные слова, которыми свершаются чудеса. В реальной жизни нужно потрудиться, желательно – сразу многим, по единой методике, с непротиворечивыми лозунгами и одним командиром.

– Командиром?.. – морщились мы.

Зачем выстраивать иерархию среди друзей-единомышленников? Нам и так хорошо. Я был неформальным лидером, выделившимся сам собой и признанным всеми. А решения у нас принимались сообща.

Борисыч улыбался.

– Единоначалие – секрет успеха всех великих начинаний. Вспомните великую Речь Посполиту. Где она теперь? В какой дупе? Кто ее помнит за пределами одной маленькой гордой страны?

– Только историки, – кивали головой историки среди нас.

– Вот, – поднимал палец Борисыч. – Потому что, как вы говорите, «решения принимались сообща». Указами короля безнаказанные шляхтичи сортиры обклеивали. Потому что не было четко прописанной и обязательной к исполнению процедуры применения наказаний.

Мы снова морщились.

– Каких наказаний? За что?

– Будет за что, – от души смеялся Борисыч, похлопывая по коленям холеными руками в перстнях, – обязательно будет.

Ему просто говорить, он уже величина.

Интересно, зачем ему мы? Неужели даже среди вот таких, у кого есть все, тоже находятся недовольные положением вещей?

Борисыч был наглядным тому подтверждением. А вслед за ним к нам стали подтягиваться и другие коммерсанты, уже не столь высокого полета. Но сам факт говорит о многом.

Короче, наши ряды росли. И тогда произошло э т о.

Лето в нашем городе жарой не славилось, поэтому любой солнечный день народом отмечался как праздник. А ночь, как везде, у нас для каждого своя: кому-то отдых, кому-то работа, а кому-то, опять же, праздник. Для любителей ночной жизни у нас существовали три клуба разной степени паршивости, из развлечений там предлагались танцы, бильярд, выпивка и кальян. В ресторанах, которые находились внутри, можно было хорошо покушать, но, на мой взгляд, это извращение – набивать живот в местах, где танцуют, пьют, курят и дерутся. От ужина, что плавно перетекает в завтрак, пользы ни уму, ни телу, а про душу и говорить не стоит.