«Меня как наркомана ломает без тебя. Я сейчас кого—нибудь убью, пожалей наш персонал, приезжай».

«Скоро буду», – ответ приходит мгновенно, будто она ждала, когда же я ей напишу.

«Как скоро?»

«Минут через тридцать буду».

«Это долго, очень до—о—о—лго».

«Ничего не могу поделать, пробки. Поработай для разнообразия. На столе лежит договор, почитай, подпиши».

«Подпишу, даже читать не буду, всё равно ничего не пойму, но тебе я это припомню. Жди наказания за опоздание на работу. У нас вообще—то рабочий день начинается в девять. А сейчас одиннадцать».

«Накажи…»

Ну, вот одно слово, а мне хоть брюки снимай, чтобы по шву не разошлись. Сижу, жду, барабаню пальцами по столешнице.

Пять минут проходит – пытаюсь прочитать договор, ничего не понимаю.

Семь минут проходит – психую, подписываю и отбрасываю в сторону. Лене доверяю, я вообще редко читаю документы, которые готовит она, потому что она профи и контролировать её нет смысла.

Восемь минут проходит – чёрт, как же время тянется. Может, снова отжаться раз сто? Раньше не отпустит. Через шесть минут и сорок восемь секунд слышу, как каблучки по паркету стучат, идёт моя красавица. Ну, держись, Елена Прекрасная.

Сижу за столом, принимаю самый суровый вид, а она останавливается в дверях и улыбается.

– Елена, ну и как вы собираетесь отрабатывать ваше опоздание на работу?

– А я разве опоздала? – очень хитро улыбается и закрывает за собой дверь на ключ. Подходит ко мне медленно—медленно, как кошка, при этом не разрывая зрительного контакта. Подходит к креслу, опирается попкой о стол.

– Да, вы опоздали, – а мои руки сами юбку задирают, чёрт, она ещё и в чулках. Это выше моих сил. Подсаживаю её на стол, сам поудобнее усаживаюсь в кресле, раздвигаю ножки, стягиваю трусики и прохожусь языком по розовым складочкам. Вот так, без прелюдии, поцелуев в губы и ласковых слов на ушко.

– Сейчас я буду тебя наказывать, я доведу тебя до точки, но не дам кончить. Должна же ты знать, как мне было хреново всё это время, особенно последние полчаса.

Я ласкаю её языком и, почувствовав, что она вот—вот, я отстраняюсь от неё. Стон разочарования ласкает мой слух.

– Ну, Миш, ну пожалуйста!!!

– Не—а, почему опоздала? – дую на клитор, а потом слегка трогаю его пальцем. Она извивается, требуя большего, а я откровенно издеваюсь над ней. – Спрашиваю, почему опоздала?

– Ты же сам попросил съездить и посмотреть новые стулья для вип—зала, – хнычет она на грани истерики.

– Так, значит, это я виноват, – расстёгиваю ширинку, освобождая как кол стоящий орган.

– Только ты.

– Прощаю, – и сразу вхожу на полную длину с мыслями о том, как же оху*нно обладать ею.

Держа её за ноги, я на неимоверной скорости толкаюсь в неё. А она тихо стонет, прикусывая губу, потому что нельзя на работе полностью отдаться эмоциям.

Сквозь гул в ушах я слышу за дверью голос Лёши.

– Почему дверь заперта? Где Миха? Лена где? Костя, дай запасной ключ.

Смотрю на неё, а она уже на грани. Я зажимаю ей рот ладонью и рычу.

– Лёша, уйди нахрен отсюда!!!

И в это время она выгибается подо мной со слезами на глазах, а с моей ладони капает кровь. А я следом за ней улетаю…

***

Ближе к концу рабочего дня я захожу в кабинет друга, который что—то усердно печатает на клавиатуре, и по его движениям видно, что он совсем не в добром расположении духа. Лёша таким бывает крайне редко, практически никогда.

– Что такой хмурый? Не даёт никто? – пытаюсь развеселить, но безуспешно.

– Сам не беру, – он не отрывается от экрана ноутбука. – С каких пор в кабинете закрываетесь?

– Отчёт делали, – говорю первое, что на ум приходит.

– А я смотрю, ты шутить изволишь. Упорно делали, как я погляжу, звучно я бы сказал, я оценил. Не стыдно, нет?