В одиннадцатом часу мы, затарившись вредной и калорийной едой, перешли в мою комнату, и, в намеренно устроенном полумраке предались чтению. Уже через пару минут я и думать забыла о фильмах, так завлекли меня строки рассказа «Заживо погребенные».

Сначала читал исключительно Антон, но я слишком стремительно начала уничтожать еду и он нехотя передал мне права на чтение. Так мы с ним менялись в конце каждого рассказа, чтобы один из нас мог жевать, а другой – читать. Иногда нам приходилось прерываться, чтобы разогреть остывшую еду или взять из холодильника еще питья.

Как бы мы не старались, а вести себя тихо в полутемной кухне у нас никак не выходило. Кто-то из нас по закону подлости обязательно что-то ронял, чем-то хлопал и громко шебуршал. Разумеется, чутко спящая Машка тут же вскакивала и летела смотреть, что мы творим. Подруга ругалась и плевалась, поднимала своими криками сестру, которая недавно вернулась с работы и пыталась заснуть. Кристя начинала ругаться на Машку, Машка переключалась на Кристю, а мы, больше никого не интересовавшие, тихонечко добирались до моей комнаты и исчезали в ее полумраке.

И вот теперь, дослушивая очередной рассказ под названием «Лигейя», я думала, как бы совершить третий заход на кухню так, чтобы Машка нас не услышала.

- Ну как тебе? - поинтересовался Антон, зевая и потягиваясь.

- Этот больше всего понравился, - ответила я, тоже зевая.

- А как же «Убийство на улице Морг»? - удивился парень, устраиваясь у меня на плече.

Я допила коктейль и, поставив опустевший стаканчик на прикроватный столик, запустила руку в шевелюру Антона. Мне очень нравилось гладить его по голове, бездумно перебирая густые, пахнущие моим виноградным шампунем, волосы.

- Не знаю почему, но «Лигейя» мне больше понравилась, - ответила я задумчиво. - Мне жалко героя: у него умерла сначала любимая, а потом женщина, на которой он женился после смерти Лигейи. Тяжело такое перенести.

- Вот он и свихнулся, - хохотнул Антон.

- Вовсе нет! - воскликнула я, резко поднимаясь. От неожиданности Антон соскользнул с моего плеча и упал лицом в подушку. - Он не свихнулся, просто герой так сильно любил девушку, что труп Ровены показался ему черноволосой Лигейей!

Я продолжала вступаться за главного героя, эмоционально размахивая руками, в то время как Антон неудержимо смеялся в подушку.

- Хватит ржать! - я гневно пнула бесчувственного парня в спину.

- Ай! - вякнул он, отстраняясь от подушки и переворачиваясь на спину. - Ржут только лошади, а люди прикалываются.

- Ага, булавкой к наволочке, - огрызнулась я.

- Зачем к наволочке? - удивился Антон.

- Ой, все, - бросила я и повернулась к нему спиной.

Послышалось сдавленное хихиканье. Зашуршала простыня, печально заскрипел мой старенький матрац. Сбоку выросла длинная рука и обняла мою талию. Русая голова опустилась мне на плечо. Дыхание Антона обожгло мою кожу, и по телу побежали мурашки.

- Ну, не злись, - тихо сказал Антон, целуя меня за ухом. – Давай спать?

Я блаженно прикрыла глаза и помотала головой.

- Еще рассказ? - предположил парень.

Я снова помотала головой. Повернувшись к нему лицом, нащупала на прикроватном столике выключатель лапы и нажала на него. Антон тут же понял мое желание и, прижав меня к себе, нашел в темноте мои губы и накрыл их своими.

Переворачиваясь, я налетела ногой на томик Эдгара По, который явно хотел, чтобы мы немедленно прочитали его от корки до корки, а не занимались посторонними делами. Мысленно извинившись перед По, я аккуратно скинула его на пол. Антон ловко стянул с меня футболку, и его пальцы заскользили по моей обнаженной спине.