Ночная тишь и свет звезды прощальный…
Луна плыла в ночи свечой венчальной,
Не притушивши блеск свой золотой.
И к музыке, как бабочки на свет,
Стремились в вальсе, трогательно-нежны,
Седых волос отбросив прядь небрежно,
Красавицы давно прошедших лет.
Какая жизнь у каждой за спиной!
Какие годы, слезы и утраты!
На лицах блеклых – лет скупые даты
Морщинками и нашею виной…
Старухи танцевали вальс-бостон…
Кружился снег за окнами и падал
На старый парк, и, будто так и надо,
Деревья тихо погружались в сон.
Над нашим Доном
«Над нашим Доном чайки вновь кружат…»
Над нашим Доном чайки вновь кружат…
Прошла зима, сюда тепло вернулось,
И радостью печаль вдруг обернулась,
И молод сад, как много лет назад.
Наш милый край, в далекой стороне
Мы о тебе порою забываем,
Лишь где-то в сердце тихий голос тает:
«Прощай, прощай, но помни обо мне!»
Под перезвон твоих колоколов
Ушли навеки те, что нас любили.
В вечернем свете свечи на могиле…
И плачем мы, и не найти мне слов…
И только ветер теплою рукой
Обнимет нас, и слезы нам осушит.
Как вечный врач, залечит время души
И нам вернет не счастье – так покой.
Над нашим Доном ветер, как шальной,
Бросает в воздух вспененные волны,
И тополиным шумом слух наполнен…
И все-таки вернулись мы – домой…
« Ветра, ветра в донской степи…»
Ветра, ветра в донской степи,
Как сотни лет назад, куда-то
Летят всё в сторону заката…
И до рассвета степь не спит
Под их звенящий струнный гуд,
Как будто всадники несутся,
Ржут кони, женщины смеются,
Стада усталые бредут…
Как будто снова где-то бой,
И скифы, геты, савроматы,
Что жили здесь давно когда-то,
Костры разводят за рекой…
И кажется, что древний город,
Иль Ольвия, иль Танаис,
Встает средь вечного простора —
Воображения каприз…
Под шелест призрачных знамен
И лет, то смутных, то блестящих,
Под гул ветров, в степи звенящих,
Курганов непробуден сон…
Ах, степь! Смешение времен…
Здесь выглядит совсем обычно
Обломок амфоры античной
И надпись древняя: «Герон».
Над древней степью месяц светел,
На запад облака скользят…
Они все те же, степь и ветер,
Как сотни лет тому назад…
«Дон тихо плещет, а белый туман…»
Дон тихо плещет, а белый туман
Уж над водой завивает столбы.
Звезды на небе – как вечный дурман,
Как обещанье счастливой судьбы.
Темная, темная южная ночь,
Теплая, полная звона цикад…
Бродим с тобою уже за полночь…
Тихо все, тихо… В станице все спят.
На берегу нас два тополя ждут,
Смутно темнея на фоне воды,
И соловьи на Буравке поют…
Мы, на песке оставляя следы,
Сходим к воде. До чего же тепла…
Музыкой ночи наполнись, душа!
В небе луна догорает дотла…
Плещет вода, никуда не спеша…
«Над степью уснувшей колдует луна…»
Над степью уснувшей колдует луна…
И в лунных лучах уходящее лето
Такой красотой несказанной одето,
Что, словно весной, соловьям не до сна.
Колдует царица обманов и грез,
Цветенье весны к сентябрю обещая,
Неистовство гроз и безумие мая…
И все это снова как будто всерьез.
А лица, омытые лунным лучом,
Вдруг стали, как в юности, нежно красивы,
И пышны кудрей непокорных извивы,
И жизнь впереди, и все нам нипочем.
Одежд колдовских ненадежный покров
Все спрятал, что старит, гнетет и печалит!
Мы юны, смелы, и все только в начале…
Прекрасны обманы владычицы снов!
По вечернему полю
По вечернему полю в невозможный закат,
Где колосья ждут жатвы, где тепло так и сонно,
Я войду, как давно, как лет двадцать назад,
Я вернусь, как домой возвращаются с фронта.
В перелесках глухих затеряется след,
В перезвоне ветров стихнет голос тревоги,
И прозрачный, мерцающий, тающий свет
Превратит в серебро пыль привычной дороги.
Сколько лет пронеслось, но все так же стрижи
Чертят синим крылом по вечернему небу,