Я спросила, Серафиму, как мне ее называть, бабушкой или по имени и отчеству? Она улыбнулась и сказала – " Называй меня просто по имени – Серафима. Отчество у меня, как и имя мое, старинное – Македоновна. Мы мечтали о большой семье, строили большой дом, даже две отдельных комнаты для детей построили" – она рукой показала на закрытые двери, и продолжала – " Но Бог не дал нам детей, ну и внуков по этой причине у нас тоже нет". Потом она долго рассказывала мне о своем муже, каким он был замечательным, добрым и отзывчивым человеком. Почти все жители Заречья от малышей до стариков любили и уважали ее Серафима. И дом в поселке называют домом двух Серафимов, и, что звали их только по имени; ее Серафимой, а его Серафимом. Я спросила, почему у нее отчество Македоновна, а у моей бабушки Ивановна, ведь родные же сестры? Она снова улыбнулась и поведала мне историю о том, что, когда то моя прабабушка Евдокия вышла замуж за Ивана, родила дочку Зину. Но, когда Зине было всего два годика, Иван трагически погиб. Потом, спустя два года ее взял в жены Македон, и через год родилась Серафима. Просто у них была одна мама, а отцы были разные и поэтому и отчества тоже разные. Мне было очень интересно! Я подумала, почему я раньше не интересовалась своей родословной? Первый день моего пребывания у бабушкиной сестры был для меня очень интересным и познавательным. Она показала мне свою усадьбу, рассказала, что она посадила в этом году в огороде, какие плодовые деревья растут в их саду, который с особой любовью разводил Серафим. А вечером мы с ней мылись в прекрасной бане, которая тоже была сделана руками ее любимого Серафима. После бани мы сидели на веранде, пили чай с вкусными пирогами и за разговорами не заметили, как спустились сумерки. Накинув на меня теплый платок, Серафима повела меня на берег подышать перед сном речным воздухом. Выйдя за ворота, мы подошли к берегу. В метрах трех от воды стояла добротная скамейка, на которой мы удобно расположились. У реки было довольно прохладно. Над станцией висла с тарелку луна, освещая дремавший поселок. Лунная дорожка простиралась через всю ширину реки, и в ней было видно небольшие завихрения воды, создаваемые быстрым течением. Воздух был действительно бодрящим и вкусным вперемешку со свежестью реки и цветущей черемухи. После замечательного вечернего моциона, мы отправились домой. Спать легли в спальне Серафимы. Спальня была достаточно просторная, с большой двуспальной кроватью и небольшим диваном, стоявшим у стены. У окна стоял стол, два стула, а в углу у двери, которая вела в кухню, был встроенный шкаф. на полу между кроватью и диваном лежал небольшой красивый коврик. Спальня была уютной и чистой. В изголовье кровати с каждой стороны горели светильники, а у дивана на тумбочке горела настольная лампа. Серафима выдала мне чистое, вкусно пахнущее пастельное белье. Я расстелила белье, взбила подушку и уютно устроилась на диване. Некоторое время мы еще разговаривали, потом Серафима погасила свет, пожелала мне спокойной ночи и замолчала, наступила тишина. Луна заглядывала в окно, освещая своим холодным светом спальню. Я вдруг подумала, что за весь день я ни разу не вспомнила ни про Олега, ни про то, что со мной произошло и по какой причине я оказалась здесь. Наверное потому, что мне здесь было хорошо.

Проснувшись утром, я взглянула на часы, висевшие на стене. Было ровно десять часов утра, Серафимы в спальне не было. Я взяла полотенце, которое лежало на спинке дивана, заботливо приготовленное Серафимой для меня и вышла во двор. Под навесом рядом с баней стоял умывальник, видимо тоже сделанный руками заботливого Серафима. Он представлял собою массивную тумбу с раковиной, над раковиной находился кран с двумя вентилями, а над ним большое зеркало, обрамленное в красивую рамку. На полочке за стеклянной дверцей, рядом с зеркалом стояла керамическая небольшая вазочка, а в ней зубная паста и зубная щетка. Я вернулась в спальню, взяла свою зубную щетку и пасту, почистила зубы, умылась и была очень удивлена тому, что вода в умывальнике была теплой, можно сказать, даже горяченькой. Не смотря на то, что солнышко поднялось над снежными вершинами гор достаточно высоко, во дворе было прохладно, чувствовалось свежее дыхание речки. Я присела на ступеньку крылечка, ведущего на веранду, закрыла глаза и подставила лицо утреннему солнышку. Какое то время я сидела неподвижно, слушая щебетание птиц, и кудахтанье кур и наслаждалась солнышком, которое ласкало мое тело, и у меня было очень хорошо на душе. Я услышала, как у дома остановилась машина и громкий мужской голос позвал Серафиму. Я открыла глаза и увидела молодого мужчину, одетого по походному, который стоял за забором у машины. Во двор, со стороны огорода , с пучком зеленого лука в руках, вышла Серафима. Она радостно приветствовала мужчину, назвав его Костей и сказала ему – : "Проходи дорогой, чего стоишь за воротами? Сейчас будем завтракать и я тебя познакомлю со своей гостьей". Мужчина помахал рукой и сказал – " Тут тебе Матвей передал гостинцев", потом он достал из кабины своей машины две холщовые сумки и занес их во двор. Серафима сказала ему, что меня зовут Татьяной, и, что я внучка сестры Зинаиды. Он улыбнулся, вытер об штаны свою руку и протянул мне и сказал, что его зовут Костей, и, что ему очень приятно. Он был высокий и широкоплечий, и мне показалось, что очень сильный, потому, что его рукопожатие убедило меня в этом. Он занес сумки на веранду и стал их освобождать, выставляя все на лавку. Подарки какого то Матвея были щедрыми. Две трехлитровые банки меда, литровая банка сметаны, пятилитровая банка молока, кулек с творогом и приличный кусок сливочного масла и два куска свежего мяса.. Серафима всплеснула руками и заговорила – " Ну, Матвей! Не забывает меня таежный леший! Спасибо ему за душу его щедрую". Костя сказал, что Матвей просил вернуть ему пустые банки, а то с тарой у него в тайге трудно. Серафима кивнула головой в знак согласия, что обязательно вернет пустые банки, достала из шкафчика полотенце и сказала: – " Ополоснись с дороги и к столу, можешь в бане, там водица еще горячая". Потом мы втроем завтракали вкусной творожной запеканкой и пили чай с вчерашними пирожками. Костя с Серафимой разговаривали о какой то недостроенной дороге, о лесных людях, о пасеке и о Матвее, которому он должен сделать покупки по списку, а я просто слушала и смотрела на них, почти ничего не понимая о чем речь. Иногда я встречалась взглядом с Костей. Взгляд его был открытым и добрым, серые глаза с темной радужкой были неотразимыми и очень привлекательными. Недельная небритость не портила его, а наоборот, придавала его образу брутальность. Он мне определенно нравился. После завтрака Серафима спросила Костю, когда он снова поедет в тайгу. Он ответил, что если сегодня все купит для Матвея, то завтра утром. -" Значит так, делай свои дела, а вечером к нам. Помоешься на дорожку в бане, поужинаешь и пойдешь домой отдыхать. Я там у тебя прибралась недавно, цветы полила, кота покормила, так, что дома у тебя порядок "– сказала Серафима. Костя улыбнулся, посмотрел на меня и с радостью согласился на ее предложение.