– Осторожнее с Эмбер! – часто кричала во время занятий миссис Бенсон, учительница физкультуры в младших классах. По просьбе моих родителей она не позволяла мне принимать участие в более активных играх, таких, как футбол или вышибалы, а вместо этого разрешала мне сидеть за ее столом и читать или рисовать, пока не кончится урок.

Другие дети, в особенности девочки, часто завидовали мне из-за такого особого обращения. «Хотела бы я быть такой крошечной, как ты», – часто говорили они мне. И мало-помалу я начала чувствовать себя так, словно я была особенной, немного важнее остальных детей из-за моего размера.

Но в шестом классе все изменилось. Я оставалась самой невысокой девочкой среди сверстниц, но за несколько месяцев превратилась в самую толстую. Это произошло так, словно кто-то щелкнул выключателем. Все дополнительные калории, которыми меня закармливали в течение многих лет, мгновенно стали превращаться в жировые клетки. С каждой неделей мое тело словно распухало, я округлялась и быстро вырастала из своей одежды.

– Не беспокойся, – говорила мама, когда ей приходилось отправляться со мной по магазинам за новыми вещами. Мой гардероб теперь в основном состоял из юбок и брюк на резинке и бесформенных, скрывающих живот топов. – Ты подрастешь, и все придет в норму.

– Но я не хочу быть толстой! – отвечала я, памятуя о том, как она всегда жаловалась на свой вес.

Мама постоянно сидела на какой-нибудь диете – низкокалорийной, или высокобелковой, или просто только на морепродуктах. Но это не приносило должного результата. Она теряла и снова набирала все те же двадцать фунтов, проклиная свой плохой метаболизм и вздыхая всякий раз, когда опять приходилось надевать «толстые джинсы», как она их называла.

– Радость моя, ты не толстая, – как-то сказала мне она. – Просто у тебя переходный возраст.

Я кивнула ей, но вес, который я набирала, наводил на меня панику. Мне казалось, что внутри моего тела образовался надувной шар, который распирал меня, заставляя одежду трещать по швам и разрушая то, из-за чего я чувствовала себя особенной. Если я стану такой же, как все, или даже толще, я стану обыкновенной, чего я никак не ожидала.

А спустя год после этого разговора с мамой, за несколько дней до того, как я познакомилась с Тайлером, я стояла напротив зеркала, которое висело на двери в моей спальне, рассматривая отвисший живот и мечтая о том, чтобы можно было взять ножницы и отрезать его.

– Отвратительно, – пробормотала я.

Я впилась ногтями в свое тело, терпя боль, насколько у меня хватало сил. И вспоминала о том, что случилось на прошедшей неделе в парке на северо-западном берегу озера Уотком. Дети толпились на мосту, ожидая своей очереди, чтобы прыгнуть в воду в глубоком месте, и там же стояла и я со своей подругой Хизер. И тут Британи Трипп, самая популярная девочка в классе с ее длинными черными волосами, синими глазами и стройным телом, влезла в очередь впереди меня вместе с двумя своими не менее популярными подругами. Все они были в крошечных бикини, подчеркивавших их загар и уже начавшие расти груди. Благодаря унаследованной от матери ирландской крови моя кожа обычно бывала лишь двух цветов – белоснежного или ярко-красного. На мне был закрытый купальник, надежно прикрывавший мое тело, в особенности грудь, которая за последние полгода увеличилась в размере в два раза. Хизер была голубоглазой блондинкой и занималась балетом. Она была худенькой и стройной и уже в то время была на голову выше всех наших одноклассников.

– Эй, – сказала Хизер. – Сейчас наша очередь.

– Как будто вас можно было не заметить, – фыркнула Британи. – Задница Эмбер занимает половину всей очереди. – Она подняла изящную бровь и взглянула на подруг. – Почему бы ей не сбросить сотню фунтов?