Конечно же, подростку такая правда жизни открывается заблаговременно лишь по большой удаче. Мне вот она не открылась, и я была обречена вступить в пору половозрелости в очках с таким слоем розового напыления, что линзы почти не пропускали серые лучи реальности. От этого даже самая пустяковая царапина была способна оставить на моей психике ноющую рваную рану или зияющую пробоину в сердце. Безнадежно оболваненная из самых добрых побуждений, я не имела ни малейшего шанса этого избежать.

Неожиданно для семьи я поступила в университет на факультет рекламы и пиара. Неожиданно для себя родители, имевшие на меня совсем другие планы, почему-то меня поддержали. Хочет ребенок слоганы придумывать – путь придумывает. С другой стороны, понять их тоже можно – какая разница, кто будет рожать им внуков: пиарщица, учитель или сталевар. Карьера – дело мужчин, а девчонка пущай учится «для души». Все равно, вряд ли пригодится…

Студенческие годы постепенно растащили нашу школьную компанию по разным учебным заведениям, интересам и новым соблазнам. Мы виделись все реже и реже, и в новых условиях у каждого формировался свой отдельный образ жизни, где старым школьным друзьям вскоре перестало находиться место. Одним словом, наша дружба испытания сменой обстановки не выдержала. Что, в общем-то, не удивительно. От прежнего круга общения осталась только Диана, и то лишь потому, что мы жили в соседних домах. Я до сих пор считаю тех своих одноклассников друзьями. Даже друзьями детства, что равносильно знаку качества. Я никого не забыла и о каждом вспоминаю только с теплотой. С некоторыми иногда созваниваюсь. Но пересекаться в реальной жизни ни у кого из нас уже не осталось никаких причин. И, похоже, желания.

Среди однокурсников у меня тоже появилось несколько новых друзей и подруг. Разумеется, общие темы для дружбы у нас уже были совсем другие, не те, что в школе. Мы ходили вместе на дискотеки, устраивали пикники, совместно ездили на выходные в какой-нибудь соседний город погулять. Пробовали алкоголь и сигареты. Волонтерили для собачьего приюта. Впрочем, развлечения студентов куда менее разнообразны, чем у школоты. Одна лишь потеря интереса к недостроям, лужам и гудрону уже делает жизнь повзрослевшего ребенка пресной. Скукота!

Ребята, с которыми я сдружилась, были классные, и нам было весело вместе. Так что, дефицита общения у меня не было. Среди парней, входящих в нашу компанию, быстро отыскался «принц». Принца звали Костя. Он довольно рано выделил меня среди остальных девчонок и регулярно оказывал знаки внимания. Сначала робко и ненавязчиво, потом все более активно и недвусмысленно.

На тот момент я, само собой, еще была девственницей, от чего ни капельки не была в восторге. Другие девчонки в основной массе уже простились с этим балластом и вовсю наслаждались новыми радостями жизни, которые стали им доступны. Кто-то уже довольно давно. Но я была твердо уверена, что брать с них пример не стоит. Это нехорошо, это неправильно, и я должна просто еще немного подождать подходящего момента и подходящего парня. Поэтому где-то в подсознании я была рада, что появился Костя. Он мне совершенно точно нравился и внешне, и изнутри. Я возлагала на него большие надежды как на долгожданного дефлоратора. И вполне допускала, что он – именно тот, с кем я без всяких угрызений совести могу благополучно избавиться от противоестественного к восемнадцати годам груза своей невинности.

Бороться с гормонами трудно. Я была полностью здоровой молодой девушкой, все жизненно важные системы организма работали как надо, и все законные физиологические процессы протекали точно так, как это задумано природой. И длительный простой всего того хозяйства, что мы веками таскаем под набедренными повязками, панталонами или стрингами совершенно точно никогда не предполагается. Нам даны уши, чтобы они работали, равно как кишечник, желчный пузырь, селезенка и любой другой орган. Почему в этом ряду лишь вагина является исключением, я до конца не понимала. Но зато безапелляционно знала.