– Мамочка, помедленнее, я не успеваю.

Лиза сидела на земле, положив тетрадку на колени и писала, пальцы её дрожали, слёзы текли по щекам, отчего она почти ничего не видела. Она понимала, что от неё сейчас зависит очень многое.

Ева вдохнула, выдохнула и повторила уже медленнее, диктуя каждое слово.

– Написала?

– Да, – ответила Лиза, вырывая и показывая листок маме.

– Так, куда бы положить? – сказала, кружась вокруг себя, ища место, куда можно положить листок так, чтобы он был заметен. Тут ей на глаза попалась книга, которую Ева заметила не сразу.

– Что это? Это её?

– Да, это книга Марии.

– Отлично, возьми её и положи на тот столик.

Лиза послушно взяла книгу и положила на невысокий столик, стоявший рядом со скамейкой.

– А теперь подложи записку под книгу так, чтобы она была видна.

Видя, что всё сделано правильно, Ева с ребёнком на руках бросилась к выходу со двора, поторапливая при этом дочку, чтобы та не отставала.

Быстро поймав попутную машину, они отправились в ближайший травмпункт. Сидя в машине и держа на руках девочку, Ева постоянно обдумывала свои действия: правильно ли она поступила, что увезла ребенка, не вызвав скорую помощь на место?

"Только бы записку кто-нибудь нашёл. Что делать, если родственники Марии не появятся? А что если они поедут в другую больницу и не смогут нас найти?"

Сумасшедшие мысли одна за другой обрушивались на голову Евы, ставя её в тупик снова и снова. Водитель сообщил, что они приехали, и даже вызвался помочь. Он побежал вперед, узнавая, где приемный покой. Видя, в каком Ева состоянии, он предложил отнести девочку, от чего Ева категорически отказалась. Она чувствовала огромную ответственность за судьбу этого ребенка и не могла никому доверить её. Водитель уверял, что работает анестезиологом и тоже всё время проверял пульс девочки, пытаясь заметить какие-либо изменения. Мария уже долгое время находилась без сознания, что его сильно настораживало.

Подбежав к регистратуре, Ева вкратце рассказала о случившемся. Марию положили на каталку и увезли туда, куда посторонним вход был воспрещен. Не зная, что ещё можно сделать, все трое опустились на стулья вдоль стены.

Ева обняла Лизу и заметила, что та дрожит.

– Маленькая моя, ты замёрзла, – произнесла она нежным голосом. – Иди ко мне, – Ева расстегнула пуговицы длинной кофты, впуская к себе дочь.

– Мамочка, я так испугалась! – прошептала Лиза. Почувствовав тепло маминого тела, она ещё крепче прижалась к ней.

Через некоторое время к ним вышла молоденькая медсестра. В руках у неё были бланки для заполнения. Она сказала, что ребёнок пришёл в сознание. Сейчас её осматривает доктор, который после к ним выйдет. Затем она начала задавать вопросы, на которые Ева могла только и ответить, что не знает, поскольку, кроме того, что её зовут Мария и живет она с отцом в одном с ними дворе, она не сказала больше ничего. Медсестра сложила губы в узкую полоску и покачала головой.

– Будем надеяться, что записку обнаружат, и родственники появятся в ближайшее время. Иначе нам придётся уведомить органы опеки и попечительства о вашем случае и после выздоровления передать девочку им.

– О господи, я найду родственников, я приведу их, не отдавайте её никому, – запротестовала Ева.

– Не волнуйтесь, – успокаивала медсестра Еву, – я уверена, что девочку будут искать, и она сама нам расскажет, с кем живет и как связаться с родственниками. Всё образуется. Скоро придёт доктор и скажет, что делать дальше, а пока мне нужно идти.

– Боже, что же я наделала?

Сидевший рядом водитель поднялся. Странно, но только сейчас Ева заметила, что он всё ещё с ними. Он был высокий, белокурый с внимательными голубыми глазами. Он взял руки Евы в свои, пытаясь успокоить. В глаза бросились выразительные длинные пальцы. От него исходила какая-то положительная энергетика.