– Женя, у нас сегодня годовщина, – произнесла Ева запинающимся, хриплым голосом. Она была настолько поражена их реакцией. Похоже, что никто не чувствовал себя виноватым.

Мужчина посмотрел на неё. В его глазах она прочла лишь гнев, вперемешку с жестокостью.

– Ну так и не портила бы её своим приходом. Пришла бы со своей чёртовой работы вовремя, и тебя бы осчастливили, – говоря это, он надел брюки и рубашку.

Разговаривая с мужем, Ева наблюдала, как рыжеволосая женщина собирала по комнате в небольшой чемоданчик разные аксессуары и предметы, которые она видела впервые в жизни и назначения которых даже не хотела представлять. Громким щелчком закрылись замочки, рыжая повернулась к своим зрителям, окинула взглядом комнату: "А не забыла ли чего?" и сказала, обращаясь к своему господину:

– Я готова. Проводишь меня? – голос её был словно лава, которая огненным потоком растекается и сжигает за собой всё живое.

– Конечно, Елизавета, пойдем, – ответил муж, словно Евы тут и не было.

Они оба встали перед Евой, ожидая, что она их пропустит. Она отшатнулась в сторону. В ушах её пульсировал голос мужа: "Конечно, Елизавета… Елизавета… Елизавета… Боже, ведь так зовут их дочь. Как он настаивал на этом имени, когда родилась малышка. Неужели это всё связано?!"

Она слышала их голоса в прихожей и звук открывающейся входной двери:

– Я же говорила, что дома – это плохая идея.

– Ничего, переживём. Рано или поздно это случилось бы.

– Тогда до встречи? – заискивающим голосом спросила та, которая только что лежала прикованная к их постели.

– Конечно, я позвоню.

Ева не верила себе, своим ушам, своим глазам. Ей казалось, что всё это происходит не с ней. Чувствуя, что вот-вот упадёт, что ей не хватает воздуха, поставив злополучную тарелку на комод, она открыла дверь на балкон и вышла. Свежий воздух ударил Еве в лицо, приводя её в чувство и отрезвляя сознание. "Да, так хорошо, так намного лучше". Она закрыла глаза, подставив лицо беспощадной стихии. Она встряхнула головой, резинка, державшая хвост, лопнула и шоколадный шёлковый поток волос хлынул на тонкие плечи. Ветер тут же подхватил их и принялся трепать во все стороны. Ева стояла не шевелясь, позволяя ветру хлестать себя по щекам, забираться под одежду, успокаивая её тело и душу своим холодным порывом.

Вслед за ней на балкон выглянул Евгений и сказал:

– Пройдём в дом, я думаю, нам есть о чём поговорить.

Ева не хотела разлучаться со своим другом-ветром: он так усердно пытался её успокоить и привести в чувство, но она понимала всю безысходность ситуации, развернулась и вошла внутрь.

Она поняла, почему ей было так трудно дышать: воздух в комнате насквозь был пропитан запахами пота, кожи, секса и терпким ароматом духов той женщины. Весь этот зловонный клуб резким наплывом ударил по обонянию Евы и, не желая находиться здесь ни минутой больше, она пошла на кухню. Евгений последовал за ней. Подойдя к окну, она развернулась и подняла глаза на своего мужа. Сердце её билось в безумном ритме. Сто тысяч обвинений и упреков были готовы сорваться стремительным потоком с её языка. Но она молчала. Лишь смотрела в глаза этому человеку, тому, которого считала неотъемлемой частью своей жизни. Десять лет назад она отдала ему свою любовь, отдала всю себя без остатка, сгорела в нём.

Видя в её глазах гнев, который нарастал с каждой секундой, Евгений скрестил руки на груди и произнёс:

– Не вздумай закатить мне истерику, ясно?! Я не собираюсь оправдываться перед тобой и тем более извиняться. Ты сама всё видела. Я такой, какой есть, и меняться не собираюсь.

"Боже мой! Кто этот человек, что стоит передо мной?