«Там, значит, самый главный – Ояма. Только он может черный пояс присуждать… а у самого у него их – два. Он и брату моему присудил… Ояма, если его в наручники заковать, разрывает, и стенку бетонную может голыми руками пробить, если в тюрьму посадят, и даже от пуль может уворачиваться. Мне брат показывал как, только сказал, что никому больше показывать нельзя. И патронов мне брат из Афгана привез, целую обойму… да не гильз, говорю тебе, гильзы вон и после „Зарницы“ можно насобирать, на черта они, стреляные-то! Патроны, настоящие… И на кимоно у него на правой руке и ноге по нашивке, что ему ими бить нельзя, потому что смертельный удар. Но вообще, Ояма – за справедливость и никогда первый не бьет. Он и брата моего так учил: только если на тебя нападут, тогда уже можно…» И мы, разутые, потому что настоящие каратисты не носят обувь, жадно впитывали каждую крупицу Знания.

Вскорости до нас дошло очевидное. Если наш Володя – курсант школы милиции, почти уже выпускник, то наверняка же он знает каратэ! Ведь как иначе он будет задерживать преступников, если, скажем, оружие заклинило или патроны закончились? Да наверняка знает. И покажет нам новые приемы, блоки и удары, потому что Фиолетов, знамо дело, повествует увлекательно, но показать конкретно всякий раз отнекивается, якобы брат не велел, и мастерство наше не прогрессирует, и такими темпами мы до конца смены оформить себе черный пояс не успеем, а хочется.

Всю эту информацию Володя подтвердил, а потом, собрав нас для приватной беседы, веско сказал:

– Но вы должны понимать, мужики, что каратэ – это искусство защиты, а не нападения. И что настоящий каратист никогда не ударит первым, а сделает все, чтобы драка не состоялась, и вообще: главное – это Справедливость. Усекли?

Мы яростно закивали головами в знак усечения.

– Отлично. Тогда скоро начнем.

Знаете, что такое Счастье? Так вот это было – Оно!!!

Правда, по техническим причинам начать скоро нам не удалось. Сперва на нас обрушилась подготовка к смотру строя и песни, а к этим компонентам, как нетрудно понять, в лагере под юрисдикцией МВД внимание было повышенное. А затем настал черед и самого ответственного (с точки зрения взрослых) события – Комиссии…

«Комиссия» – это такой набор высокопоставленных и уполномоченных дядек из обозначенного Министерства, которые один раз за смену прибывают в месторасположение, дабы со вкусом, на свежем воздухе и в приятной компании выпить за казенный счет маленько водки под сбалансированное подростковое пита… то есть я хотел сказать – тщательно, скрупулезно проверить, как проходят летние вакации у подрастающего поколения, всем ли довольна будущая смена своих отцов и матерей, нет ли у них каких вопросов, нареканий и так далее. По результатам проверки возможны как поощрения и благодарности руководящей верхушке вплоть до присвоения внеочередных воинских званий, так и… Впрочем, нет. Никаких «так и…» быть не может.

Потому что за три дня до внезапного прибытия Комиссии весь лагерь переводится на усиленный режим несения отдыха. Корпуса и прилегающая территория силами личного состава приводятся в состояние зеркального блеска, и за брошенный на «зону пионерского действия» фантик, а у старших так называемых «детей» не дай бог окурок весь отряд в полном объеме может загреметь на гауптвахту и остаться без сладкого. Творчески одаренные ребятишки под бдительным присмотром репетируют насыщенную и идеологически выверенную концертную программу, пугая неодаренных сто тридцатым за день громовым исполнением «Марша нахимовцев», а те отрабатывают действия массовки в зрительном зале и в который раз выслушивают указания вожатых на случай возможных разумных контактов с Комиссией на уровне «вопрос – ответ». Все очевидно.