Казан услышал нервную речь.

– Постараюсь. Обязательно, постараюсь помочь. К себе взять не могу. Не примет моя лайка чужую собаку, а малыш и так натерпелся. У нас есть одна старушка, у неё три недели назад умер семнадцатилетний пёсик Антошка. Постараюсь ей предложить! Татьяна Николаевна! Попросите, пожалуйста, хозяев не усыплять Генри. Подержите его немного. Думаю, завтра его заберу.

И начались переговоры. Казан чертовски устал за этот вечер. Хозяйка долго разговаривала о каком-то Антошке, а каком-то Генри, стучала полночи по клавишам компьютера, без конца носилась на кухню и заваривала кофе, наконец, окончательно «ущёлкавшись» отвалилась спать.

Генри не спал в ту ночь… совсем не спал. Его снова принесли в квартиру к пойнтеру. Он лежал в коридоре под дверью и думал: «Я никому на свете не нужен! Никому! Наверное, лучше умереть. Вот и эти хозяева подержали и снова отнесли к Ирине, а Ирина опять отнесла его сюда. Что же я делаю не так? Ведь я любил всех. Я так старался быть лучше всех…» Генри прикрыл глаза.

Утром он оказался кушать, а после прогулки, молчаливо, лежал у порога. Татьяна Николаевна ушла в больницу на сутки. Он собирался умереть.

Ближе к вечеру невестка Татьяны Николаевны принесла сумку, посадила в неё Генри, достала два оставшихся, ещё от старых времен комбинезона Генри, и поспешила на улицу. Они спустились в метро. В метро было шумно, душно и страшно. Кто же знал?.. Предполагал?.. Что там, внизу, произойдёт ещё одно страшное предательство. Невестка Татьяны Николаевны отдала сумку с Генри в руки незнакомой женщины, от которой пахло большой страшной собакой. Генри сжался: «Это конец…»

Но злоключения ещё не кончились, женщина крепко прижала к себе сумку, попрощалась с невесткой Татьяны Николаевны, уверенно вошла в вагон метро. В этот миг Генри понял, что именно сейчас, оборвалась последняя ниточка, связывающая его с дорогими ему людьми. Впереди его ждала страшная неизвестность. Ему стало жарко. Тётка давила жаркими и нервными руками сумку, в которой он сидел. Он высунул язык, тяжело задышал, попробовал выбраться из сумки-переноски, но не тут-то было, противная тётка держала его, как клещами. Наконец, они вышли из вагона и пошли по переходу в метро. Генри уже начал подумывать: «Если меня несут куда-то, может, не убивать! Может, это моя новая хозяйка?.. Но она ведь, совсем не умеет обращаться с йорками. Больно давит руками, не понимает, что мне плохо, явно нервничает. Задумала, что-то плохое?..»

Через пару минут незнакомая женщина передала сумку с Генри, ещё какой-то девушке, которая понравилась Генри куда больше. Она весело смеялась, она стала гладить Генри по голове, расстегнула сумку, сказав женщине: «Ему жарко!.. Он измучался бедный, потому и дышит так тяжело».

А потом Генри долго ехал в метро, но он уже не сидел в сумке, добрая девушка вытащила его, взяла на руки и нежно гладила. Из метро Генри вышел сам, на своих лапах, и отправился к новой хозяйке. Войдя в незнакомую квартиру, притих и растерялся. Здесь жили какие-то животные. Послышался лай нескольких собак. Навстречу Генри выбежали четыре весёлых мопса. Они окружили новичка, понюхали его и убежали в комнату. А потом Генри долго мыли и расчёсывали. Предложили поужинать курицей, но Генри гордо отказался. Ему нужно было время, чтобы переварить события, произошедшие в последний день. Спать он улёгся у входной двери, несмотря на то что добрая девушка предложила ему спать вместе с собой в постели. В этот вечер, Генри наконец-то, смог по-настоящему заснуть. Новые знакомые мопсы были весёлыми и дружелюбными собачками, они без конца приходили проверять, как себя чувствует Генри.