Русская жизнь последних лет крепостного строя отразилась в первой книге Щедрина с небывалой еще в литературе широтой охвата – от приемной губернатора до крестьянской избы, от помещичьей усадьбы до раскольничьего скита и тюремного острога, – и отразилась резко контрастно: обличительно к миру административно-чиновничьему и помещичье-господскому; с любовью и надеждой к миру народному, крестьянскому.

«Губернскими очерками», которые Чернышевский назвал «прекрасным литературным явлением» и отнес к числу «исторических фактов русской жизни», Щедрин начал свою «хронику» русской общественной жизни. «Историк современности», «летописец минуты», по собственным определениям, он вел отныне эту беспримерную «хронику» до конца своих дней. Весь громадный социально-психологический процесс русской истории XIX века, за десятилетия с 30-х до конца 80-х годов, воссоздан Щедриным во всей его широте и глубине, шаг за шагом, этап за этапом. Материалами для этой критической панорамы, создававшейся по горячим следам текущих дней и событий, во многом снабдила Щедрина, или правильнее сказать здесь Салтыкова, его многолетняя служба в провинции в уже названной Вятке (1848 – 1855), а затем в Рязани и Твери в должности вице-губернатора (1858 – 1862) и, наконец, в Туле, Пензе и еще раз в Рязани, в должности управляющего местными Казенными палатами (1865 – 1868). По оценкам Некрасова, Тургенева, Толстого и многих других, никто из писателей того времени не знал так глубоко русскую провинциальную и народную жизнь, как знал ее Щедрин.

Крепостническая Русь изображена писателем во многих произведениях, но цельнее и ярче всего в упомянутой полуавтобиографической «Пошехонской старине» – самой правдивой картине крепостного быта. Знаменитые «шестидесятые годы» – годы крутого демократического подъема, кризиса режима и падения крепостного строя, годы исторического перелома, освещены в «Невинных рассказах» и «Сатирах в прозе». В эти книги входят и драгоценные обломки разрушенного цензурой цикла «Глупов и глуповцы» – удивительного по страстности и глубине мысли памятника того драматического времени, когда в России складывалась и сложилась первая революционная ситуация (1859 – 1861 гг.).

Неудача демократического натиска «шестидесятничества», победа, хотя и временная, «города Глупова» над «городами «Буяновым» и «Умновым» преломляются с трагической силой в «Истории одного города» – одном из наиболее широкоохватных обличительных произведений отечественной литературы, с удивительным гражданственным бесстрашием захватывающим и сферу русской национальной «самокритики». Пореформенная смена крепостнических порядков буржуазно-капиталистическими, торжествующее шествие по стране «чумазого» изображены во всем многообразии и сложности этого процесса в ряде произведений, но наиболее широко и проблемно в «Благонамеренных речах» и «Убежище Монрепо». Новая демократическая волна конца 70-х годов отразилась в серии рассказов и очерков, посвященных драматическим судьбам народнической интеллигенции, – «Больное место», «Чужую беду – руками разведу» (по поводу тургеневского романа «Новь») и других. Тяжелейшая реакция «черных» 1880-х годов запечатлена в таких произведениях, как неистовая в своей ярости и вместе с тем исполненная сатирического блеска «Современная идиллия», «Письма к тетеньке», «Пошехонские рассказы».

Историк современности, Щедрин был вместе с тем крупнейшим художником прямого политического протеста. Он сыграл значительную роль в дискредитации монархического строя, в расшатывании царистских иллюзий в сознании и психологии русского общества. Глубоко и страстно ненавидя самодержавие, царскую бюрократию, весь аппарат царско-помещичьей власти, Щедрин напитал этой ненавистью большинство своих произведений, в том числе знаменитые сказания о «помпадурах», и особенно о «градоначальниках» из «Истории одного города». В этом шедевре сатирической литературы, поставленном Тургеневым рядом с творениями Ювенала и Свифта, Щедрин казнил самодержавие великой гражданской казнью: «Хватают и ловят, секут и порют, описывают и продают… Гул и треск проносится из одного конца города в другой, и над всем этим гвалтом, над всей этой сумятицей, словно крик хищной птицы, царит зловещее «Не потерплю!». Вот исполненные ожесточения слова, которыми Щедрин передает отношение царизма к народу – отношение насилия и произвола, длившихся веками. Поистине писателем владел дух гнева, возмездия