– Стой, куда без нас? – закричали ребята и кинулись за ним.

– Неужели я всё же что-то не так сделала? – растерянно бормотала Настя, усаживаясь в коляску.

– Не переживай, всё у тебя получалось, – сказал Гриша. – Это просто сбой у техники какой-то!

За время пути мотоцикл заглох ещё дважды и каждый раз спустя несколько минут снова начинал послушно работать.

Наконец, они добрались до густого леса.

– Отсюда пешком пойдём, – сказал Гриша. – Деревня за лесом начинается, не будем привлекать внимание.

– А что здесь такого? – спросила Настя. – Группа товарищей совершает прогулку на мотоцикле, подумаешь!

– Если легенды не врут, то у людей в тех местах нет товарищей, и даже Сталина они не боятся и не уважают. Да и советскую власть, скорее всего, не признают.

– Это как же так?! – воскликнул Толя.

– Давайте не будем байкам местных верить, а пойдём и сами взглянем, что за деревня такая, – решительно произнёс Витя.

Лес был довольно густой и с виду совсем нехоженый. Гриша отлично ориентировался, поэтому уверенно вёл ребят через чащу. Они все были достаточно тренированными, чтобы легко преодолевать сложные участки.

– А мне мама рассказывала, – прервала сосредоточенное молчание Настя, – что под Ленинградом, у тётки в селе бомба взорвалась.

– С войны осталась? – спросил Витя.

– Ага. Вы подумайте, как страшно! Уже пять лет, как мы победили, а снаряд взорвался и люди погибли.

– А тётка твоя жива хоть? – спросил Гриша.

– Жива. Но говорит, что первая мысль была о том, что война опять началась. К чему я это рассказала? Ах да! А здесь военные действия не велись? А то кабы нам тоже не подорваться!

– Нет, у нас здесь труженики тыла. А из деревни той, вроде и не призывали никого.

– Да как так? – возмутился Витя. – Вы просто не знаете!

– Может, и не знаем, – не стал спорить Гриша, – но никто ни разу не слышал, чтобы в ту сторону из села письма с фронта шли, или призывники приезжали. Село-то у нас одно! Оно райцентр и всё через него проходит: и призывники, и письма, и приказы.

– Странно всё это как-то, – зябко передёрнула плечами Настя, – мне почему-то всё холоднее становится.

Толя догнал невесту и крепко обнял.

– Так теплее?

– Теплее, – покраснела Настя. – Но не лучше ли будет вернуться? Что-то расхотелось мне туда идти.

– Мы почти дошли, – сказал Гриша. – Давайте одним глазком хоть глянем.

– Ну, если только одним, – пробормотала Настя.

Она взяла Толю за руку, и они пошли за ребятами. Идти оставалось действительно немного: через полчаса лес начал редеть, а впереди просматривалось какое-то поле.

– Смотрите! – взволновано, но почему-то шёпотом сказал Витя. – Что там такое на поле?

– Сено косят? – также тихо предположил Гриша. – Вон у них и кучи по всему полю.

– Это не кучи, – просипела Настя, спустя пару минут. – Это холмы. Ребята, это кладбище.

Витя подошёл почти к самой кромке, и прячась в тени деревьев, рассматривал поле. Потом он тихо проскользнул обратно к ребятам. Он был бледен.

– Настя права, это холмики могил, – сказал он. – И сейчас там кого-то хоронят, даже напевают при этом что-то. И знаете, там не один труп, а несколько. И целый ряд холмиков совсем свежих.

– Может эпидемия какая в деревне? – спросил Гриша.

– Давайте уйдём отсюда, – взволнованно произнесла Настя. – Ещё подцепим заразу! А у нас свадьба на носу, нам болеть никак нельзя!

– Не боись, не заболеем! – сказал Толя. – Мы ни с кем контактировать не собираемся. Давайте подождём, когда они уйдут.

Ребята устроились на травке так, чтобы видеть людей на поле. Просидели они достаточно долго: погребали несколько человек, по неизвестным обрядам. Что-то говорили, иногда до них доносилось приглушённое пение. Слов было не разобрать, как бы ребята не старались.